Рожденные летать - [55]
Пустыня. Разворачивающийся перед нами пейзаж — неровная каменистая почва и нагромождение острых скал — вселял в меня неясную тревогу. «Форд» объехал осколок скалы, лежащий посреди дороги, и остановился. Следовавший за нами фургон тоже остановился, пристроившись возле потрескавшейся каменной стены.
Пассажиры высыпали из обеих машин, разминая затекшие конечности и протирая заспанные глаза. Урчание голодных желудков, казалось, отдавалось гулким эхом среди скал.
С шутками и взаимными соболезнованиями по поводу зверского аппетита, ставшего нашим вечным спутником, мы все вместе взялись за приготовление завтрака — нашего первого «семейного» завтрака, как со смехом назвала его Туи. Пустые бутылки из-под воды, упаковки от крекеров и чипсов, которые мы жевали во время пути, составляли внушительную гору мусора, скопившегося в обеих машинах. Но совместное приготовление еды и трапеза — это было совсем другое.
Работая, мы скинули наши куртки и ветровки и свободно расправили крылья. Черные, золотистые, различные оттенки коричневого — насыщенные цвета, индивидуальная форма крыльев, неповторимая фактура перьев, — до сих пор я такого и вообразить себе не мог. При взгляде на все это многообразие я испытал нечто вроде чувства удовлетворения: моя «кератиново-протеиновая» гипотеза полностью оправдалась.
Сидя на камне рядом со мной, Пустельга полностью расправила крылья и вытянула их назад. Концы ее крыльев касались земли в восьми футах позади нее. Мне приходилось усилием воли заставлять себя отводить взгляд в сторону, чтобы она не заметила, что я откровенно пялюсь на ее золотистые крылья. Я обратил внимание, что Мигель тоже то и дело посматривает на Пустельгу. Меня кольнула ревность. Но я быстро наступил на голову шевельнувшейся змее. Я знал Мигеля совсем недавно, но чувствовал, что наша связь крепче и глубже любой дружбы, которая была мне знакома до сих пор, включая дружбу с Нико. Вероятно, рассуждал я, дело в том, что в необычной, прямо скажем, ситуации, в которой мы все оказались, пустяковые проблемы и мелкие разногласия отступили на второй план. Мы научились по-новому расставлять приоритеты, а теперь, когда нас стало семеро, нам предстояло научиться жить и трудиться вместе. И я не собирался позволить личным симпатиям разрушить зарождающееся единство нашего крылатого клана.
Во всяком случае, не теперь.
Глава 17
Пустельга. Отряд
Паш первый завтрак в пустыне был на удивление вкусным: пюре из картофельных хлопьев, омлет из яичного порошка и большой ломоть зернового хлеба. Пока мы ели, солнце поднималось все выше и выше, а наши тени делались все короче и короче, словно тоже спешили убежать от наступающего зноя под прикрытие скал. Сухой жар пустыни особенно контрастировал с влажной прохладой леса, где мы провели последние дни.
Я поставила опустевшую тарелку на землю и удовлетворенно вздохнула:
— Так-то лучше.
— Ага, — радостно откликнулся Ястреб и потянулся всем телом.
Раздался звук рвущейся ткани. Ястреб застыл с разведенными в стороны руками и крыльями.
— Что это было? — Он вывернул шею, пытаясь заглянуть себе за спину.
Все начали хохотать как безумные.
— Ты разодрал футболку.
Ястреб шевельнул крыльями и обнаружил, что отныне футболка больше не будет мешать ветру приятно холодить кожу. Прорези для крыльев расползлись сверху донизу — от плеча до подола. Один лоскут остался висеть между лопатками, бока оказались полностью открыты.
— Ох, черт! — не на шутку опечалился Ястреб. — Этак я скоро совсем без одежды останусь.
Я ухмыльнулась:
— Ты вернешься к первозданной простоте и станешь носить набедренную повязку. Насколько я понимаю, ангелы примерно так и должны выглядеть.
— Какой красавчик, — сладким голосом пропел Сокол и слегка присвистнул.
Ястреб показал ему средний палец.
— Я не намерен отказываться от цивилизованного образа жизни только потому, что цивилизация отказалась от меня, — с достоинством заявил он и с еще большим достоинством принялся заправлять в джинсы болтающиеся по бокам обрывки футболки.
Наблюдая за ним, я подумала, что попытки приспособить обычную одежду к нуждам тех, у кого из спины растут крылья, рано или поздно обречены на провал. Тем более что наши крылья все еще продолжают расти и вскоре их невозможно будет затолкать ни под футболку, ни под самую просторную ветровку или свитер. У меня в голове промелькнул мимолетный образ: мы все превращаемся в оборванцев, все семеро бегаем по пустыне полуголые, точно робинзоны на необитаемом острове. Внезапно моя собственная шутка о набедренной повязке натолкнула меня на гениальную мысль!
— Ястреб, повернись-ка, — скомандовала я и покрутила у него перед носом рукой.
Ястреб растерянно посмотрел на меня, но послушно повернулся спиной. В следующее мгновение он разразился воплем протеста.
— Пустельга, ты что, рехнулась?! — закричал он, когда я, взявшись за болтающийся у него между лопатками лоскут, одним рывком отодрала его от футболки.
— Не дергайся, я еще не закончила.
Позже я сама поразилась бесцеремонности, с которой отодвинула в сторону крылья Ястреба, просунула руки у него под мышками, обернула его по животу оторванным лоскутом и протянула оба конца ткани назад. Но в тот момент мне было не до формальностей — я была слишком увлечена реализацией своей дизайнерской идеи. Лоскут оказался слишком коротким, чтобы связать его на спине, однако на помощь пришла Туи. Она достала из «купленного» нами в супермаркете дорожного набора булавки, и мы ловко скрепили концы лоскута на спине у Ястреба чуть ниже крыльев.
Мисс Олвейс и её армия затворщиков по-прежнему преследуют Айви в надежде использовать её в своих корыстных целях. Но Айви Покет и не собирается сдаваться, ведь впереди – новая и на сей раз самая опасная вылазка во Дворец Проспы, где в заточении томится Ребекка, а ещё возвращение в Баттерфилд-Парк! На этот раз Айви настроена серьёзно как никогда: освободить друзей и разгадать тайну алмаза Тик-так – вот её цель. Но она даже не подозревает, какой сюрприз приготовила ей судьба на этот раз…
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Многие не подозревают, как тесно связаны прошлое и настоящее. Шестнадцатилетняя Анаис убедилась в этом сама, когда узнала, что унаследовала от отца способность перемещаться во времени. «Золотые двадцатые» Хемингуэя, эпоха правления Людовика XV, короля Черное солнце, — зачем ее уносит в эти века? Судьба приготовила для Анаис множество испытаний и сложных вопросов. Сможет ли девушка вынести огромную ответственность путешественника во времени и избежать опасностей, которые готовит ей прошлое? Удастся ли ей разгадать все тайны своей семьи и понять, почему она появляется в той или иной эпохе?
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.