Рожденная в Техасе - [42]

Брат Артур отступил, пропуская Зака, который, взглянув на него, протиснулся в комнату. Дверь за ним тихо закрылась. Он медленно огляделся.

Келья была настоящим каменным мешком, еще меньшим, чем жилища студентов. Везде только камень. В углу по диагонали стоял небольшой стол, к одной из стен прижалась аккуратно заправленная узкая койка с зачитанной Библией на подушке. На стенах ничего, кроме изображения Иисуса, выполненного вполоборота. Никакого ковра. Слабый свет проникал в келью через маленькое оконце у самого потолка. Занавесок на окне не было. Это была поистине спартанская обитель.

Преподобный Астин сидел за столом, перед ним лежали конверт и лист бумаги. Он поднял голову и посмотрел на вошедшего.

В своей маленькой простой келье преподобный Астин выглядел еще более внушительно, чем на церковной кафедре. Он приковывал к себе внимание в любой обстановке.

Преподобный Астин был высок, строен и статен и держался с прирожденным достоинством. Но больше всего взгляд притягивало его лицо, обрамленное пышной шевелюрой, настоящей львиной гривой. Чистые, небесно-голубые глаза смотрели прямо и открыто, гладко выбритое лицо с орлиным носом и квадратным волевым подбородком дышало силой и уверенностью.

Несмотря на внушительный вид, этот человек сразу располагал к себе: он как бы излучал великодушие и доброту. Зак немного успокоился и почувствовал себя свободнее. Его волнение совсем улеглось, когда преподобный Астин встал и протянул ему руку. Рукопожатие было сильным и искренним.

— Брат Заккес, прошу садиться. — Его преподобие плавным жестом указал на койку. Усадив юношу, он снова занял свое место у стола, и некоторое время они изучающе смотрели друг на друга.

— Вот мы и встретились, брат Заккес, — проговорил наконец преподобный Астин. — Учителя высоко отзываются о твоих успехах. Эти два года ты был в числе лучших учеников. Жаль, что нам не пришлось встретиться по менее грустному поводу.

Заккес сдвинул брови. Он не понял, что имел в виду его преподобие, и не знал, что ответить, поэтому предусмотрительно промолчал.

Преподобный Астин сложил руки на груди и неторопливо продолжал:

— Я получил телеграмму печального содержания. — Его лицо как-то сразу осунулось, голос стал тише, глаза увлажнились, плечи поникли. Затем он снова поднял голову и встретился взглядом с Зак-кесом. — Мне всегда было не по душе сообщать печальные известия, хотя это тоже входит в мои обязанности.

Заккес внутренне сжался.

— Что-то случилось? — прошептал он, холодея от дурных предчувствий. — Дома?

Его преподобие кивнул:

— С вашей матерью.

— Неужели она… — Заккес боялся договорить.

— Нет, она жива, — мягко сказал преподобный Астин, покачав головой. — Но она очень серьезно больна.

Заккес воспринял его слова со смешанным чувством. С одной стороны, он испытал облегчение, с Другой — испуг и беспомощность.

— Это очень серьезно? — Голос его дрожал.

— Достаточно, в противном случае преподобный… — он заглянул в телеграмму, лежавшую перед ним, — преподобный Флэттс не просил бы разрешения отпустить тебя домой. Он считает, что надо ехать немедленно.

Заккес проглотил ком в горле, во рту у него пересохло.

— Но я…

— Для тебя экзамены будут перенесены. — Преподобный Астин приложил руку ко рту и деликатно кашлянул. — Я знаю, что ты стеснен в средствах, поэтому я распорядился относительно твоей поездки. Вот билеты на поезд. — Он подтолкнул к Заккесу конверт. — Там еще пять долларов на всякие непредвиденные расходы.

Заккеса охватило чувство, которое можно было бы назвать чувством всеобъемлющей любви. От волнения он не мог говорить.

— Мы все будем молиться за твою мать, — пообещал преподобный Астин. — Теперь иди и собирайся, брат Заккес, и чти мать свою. — Он отодвинул стул и встал, подавая знак, что беседа окончена.

Зак последовал его примеру. Он неуверенно поднялся и крепко пожал протянутую руку.

— Благодарю вас, преподобный Астин, — сказал он благодарно. — Вы… очень добры, я… я не знаю, смогу ли я вас когда-либо отблагодарить.

Его преподобие похлопал Зака по руке.

— Матери нам очень дороги, береги свою, брат Заккес.

— Обязательно! — с жаром воскликнул юноша.

— У общежития ждет экипаж. — Преподобный Астин отпустил руку Зака и взглянул на карманные часы. — Если ты поторопишься, то еще сможешь успеть на поезд. В Сент-Луисе тебе придется делать пересадку.

У Зака на глаза навернулись слезы.

— Что бы ни случилось, — медленно проговорил его преподобие, — на все воля Божья. Уповай на Него, и Он тебя не оставит. Он будет смотреть за тобой и твоей матерью. Мы все Его дети.

Заккес не отрываясь смотрел на преподобного Астина.

— Да пребудет с тобой Бог.

И Заккес ушел.

7

В Сент-Луисе у него было время между поездами. Вокзал находился недалеко от центра, и, хотя Заккес был невероятно голоден, тем не менее он решил использовать возможность, чтобы осмотреть город. Это было лучше, чем тратить время на еду. Кроме того, еда стоила денег, а посмотреть город можно было бесплатно. В его кармане похрустывали пять банкнот по одному доллару. Для Зака это было целое состояние, в то же время это было все, что он имел.

Стараясь не обращать внимания на голодное урчание в желудке, Зак взял свой потрепанный чемодан и вышел из здания вокзала. Небо заволокли серые тучи, моросил мелкий дождь. Юноша со вздохом поставил чемодан на землю и поднял воротник. Небольшой дождь ему не помеха, ведь он столько лет проработал на ферме. Зак поднял чемодан и, тихонько насвистывая, двинулся по улице.