Рождённая летать - [18]

— Я не каменщик и не садовник, — отрезал желчный старик. — Но и тот и другой, в твоём возрасте, вполне способны повторить это нехитрое сооружение.

— Так и я, отучись своё, не был бы простым мастеровым или рабочим, — молодой менестрель умышленно не стал упоминать названия профессий, потому как самое простое дело, которому отдавал себя Творец, становилось чем-то совершенно невообразимым. Мама у него, например, была садовником, но разве можно было сравнить то, что делала она с достижением местных землекопателей-поливателей?

— Так чего же не отучился?

— Не успел, — лицо его собеседника застыло в неподвижности, что как уже знал Алишер, служило одним из признаков недоверия, и он счёл за лучшее дать более развёрнутый ответ: — Обычные люди, те получают общее образование до, примерно, восемнадцати лет. Для таких как я, этот срок растягивается ещё на четыре года, потому как мы, кроме общеобразовательных предметов изучаем ещё и свои, специальные: сначала учимся будить свой Талант, а потом и управлять им. Я должен был выбрать себе профессию только в этом году, да вот, сорвался в эту поездку и случайно угодил к вам.

Не так давно ему зачитали сказку в стихах, а потом и отрывки из исторических хроник, подтверждающие истинность произошедшего, в которых рассказывалось о мастере по имени Джиннан, который в мгновение ока умел возводить целые дворцы. Важная деталь: при этом он пел. Алишер без труда догадался, что речь в ней идёт об архитекторе-менестреле, каким он смог бы стать сам, если бы жизнь пошла по плану. Как и то, что его пленители попытаются выяснить, не способен ли и Алишер на нечто подобное.

— Случайно? — ему достался острый, испытывающий взгляд, кажется даже кожу прокалывающий.

— Попадать к вам я точно не собирался, — с извиняющейся улыбкой промолвил Алишер. Мол, мне очень неловко на это намекать, но мне у вас не комфортно.

— А что за магию ты использовал сразу же после попадания? — намёк был проигнорирован, зато расспросы продолжились.

— Проверил, отзывается ли моему голосу ваш мир. А что?

— Допустим. И как, отзывается?

— Ну, я же могу это делать, — Алишер кивнул на не до конца развеявшийся цветочный фантом. — А зачем вы всё это у меня спрашиваете? Может, хоть раз ответите, Учитель, — в последнем слове промелькнули чуть заметные ироничные нотки. Не удержался. Устал из себя дурачка и простофилю корчить. Но пронесло, слух неодарённых не настолько тонок, чтобы уловить некоторые нюансы.

— Твой Дар уникален для нашего мира. И нужно заранее определить область его применения. Ты же не собираешься до конца жизни на шее у государства сидеть? — удостоился он высокомерного ответа. Алишер даже задохнулся от такой наглости: это вроде как он сам, навязался им и уходить не желает! Но опять же сдержался, не стал выказывать норов, помнил, что ничем хорошим это обычно не заканчивается.

Шерил

Легко сказать: «Не демонстрируй Талант». А чем на жизнь зарабатывать, если никакие иные её способности здесь не востребованы? Не подавальщицей же в трактир идти, право слово. Да и любая постоянная работа означала окончательный выбор и остановку в пути, а у неё не было чувства, что её место в мире наконец-таки найдено. И потому, остановившись в очередном селении, Шерил некоторое время приглядывалась к его жителям, их нуждам и потребностям, соотносила со своими возможностями и пробовала предлагать помощь. Некоторые соглашались и, как правило, не жалели об этом. Требуя оплату, Шерил была неприхотлива: нет денег, она брала провиантом, если того пока достаточно, можно взять в оплату отрез ткани из которого потом выйдет новая рубаха взамен совсем износившейся, а уж её ей раскроит и сошьёт третья хозяйка в следующем селе.

Роль странствующей волшебницы, зарабатывающей мелкими чудесами, пришлась ей впору. Да и не было в ней в общем-то ничего нового: когда они с Алишером путешествовали во время каникул, именно так и зарабатывали себе на проезд и пропитание. Заговорить зубную боль или младенческие колики, вывести плесень из подпола (вот здесь она уработалась до состояния полутрупа) или попросить огород разрастаться дружнее и гуще — всё это ей было вполне по силам. Правда и бралась она не за всякую работу — любое чудо не бывает безграничным.

— Мам, у меня всё равно ничего не получается, — уморительно-серьёзная мордашка десятилетней Шерил отвернулась от подоконника, на котором стоял упрямый кактус. — Он не хочет меня слышать.

Всю последнюю неделю она употребила на то, чтобы уговорить подоконничного питомца зацвести. Ведь она твёрдо усвоила простую истину: цветут все комнатные растения, кроме, разве что папоротников. Ведь она же мамина дочка? Мамина. А значит, у неё всё должно получиться. Мама же носила прозвание Рейселлин Поющий Сад и была, по общему мнению, одним из лучших садоводов, от волшебного голоса которой растения начинали цвести и плодоносить в сезон и не в сезон.

— Ох, детка, а поливать-то ты его не забывала?

На мордашке Шерил засветилось озарение.

Это детское воспоминание согрело душу и добавило убедительности её словам:

— Нет, милейший, с вашим огородом я ничего сделать не смогу — у вас почва плохая. Удобрять нужно было не забывать вовремя — и не было бы у вас проблем. И не кивайте мне на соседа, у него другая ситуация была, — здоровенный лохматый селянин смотрел по-прежнему просительно, но взгляд его был недобрым. Небось, уже раскатал губу поправить дела за счёт заезжей волшебницы.