Рождение Римской империи - [33]

Процесс превращения этих крепостных в собственников прерывается, возникновение греческих общин на территориях царских имений приостанавливается, старый уклад быта и взаимоотношений — уклад времен Персидского царства — возрождается и укрепляется.

Новую силу приобретают государства-храмы, с которыми успешно боролся эллинизм. В Египте эта реставрация восточного уклада сказывается с особенной яркостью. В высокой степени показательно возрождение храмов и жречества с их своеобразным экономическим и социальным укладом.

Все это, конечно, не препятствует продолжению процесса внешней эллинизации, распространению греческого языка и греческой письменности. Но под этой оболочкой во многих случаях мы находим идейное содержание, с греческим миром идей связaннoe только внешним образом. Примером может служить пышно расцветающая иудейская литература на греческом языке и так называемые Сивиллины стихи — пророчества, где причудливо сочетается греческое и восточное с преобладанием второго.

Реставрация старых восточных идей особенно ярко сказывается в религиозных течениях. Греческая религия в ее наиболее совершенных выражениях — культе Аполлона[152] и культе Диониса[153] — теряет свою притягательную силу, на ее место становятся внешне эллинизованные, но отнюдь не потерявшие своего восточного существа старые, частью очень примитивные, культы: культы малоазийско-фракийские (культ великой женской богини, часто в сочетании с ее мужскими спутниками, в виде двоицы или троицы) с глубоким мистическим содержанием; культы иранские (Мифра[154]); культы сирийские солнечные, с тенденцией к солярному монотеизму; культы семитические, и среди них культ Иеговы[155], с рассеянием иудейства приобретающий мировое значение; культы египетские (главным образом, Сараписа[156] и Исиды[157]) и многие другие.

Начинает или продолжает с особой силой свое победное шествие эллинизованная вавилонская астрология-прибежище смятенных душ, неуверенных в завтрашнем дне и жадно заглядывающих в будущее. Сильнейшее влияние даже на сильные и творческие греческие умы оказывает восточная мистика, гениальным проводником которой является творческий литературный и философский гений Посидония.

Словом, под внешней греческой оболочкой, потерявшей свою притягательную силу и свой моральный авторитет, разрушенный римским господством, где внешнее преклонение перед эллинской культурой и жадное ее усвоение сочеталось с полным презрением и унизительным третированием эллинства в целом, проступает старый восточный мир во всем его разнообразии. Чувствуется, что этот мир готовится к победному шествию на Запад и к подчинению формам своего уклада того, что греки гордо называли οικουμενη[158], понимая под ней мир, претворенный эллинством, римляне — orbis terrarum[159] или Romanus[160], слившийся с царственным городом Римом.

Основной причиной этого возрождения Востока надо, конечно, считать римское завоевание, насильственно прервавшее процесс внутреннего приобщения Востока к эллинству и не смогшее противопоставить ему своей глубокой и творческой внутренней работы. Римская империя пыталась возродить прерванный процесс эллинизации, но было уже поздно: творческие силы эллинства веками унижения и рабства были подорваны в основе.

Несколько иную картину представляет Запад, и преимущественно Италия. Высшие классы римского гражданства (сенатское и всадническое сословия — носители греко-римской культуры и представители имущего класса) потерпели жестокое поражение в политической борьбе, жестокое, но не полное. Как мы увидим ниже, конституция Октавиана не была и не могла быть чистой монархией, основанной на базе бессословного подданства. Она была компромиссом между военной властью, которой имущие классы уступили суверенитет, и сенаторским и всадническим сословием, удержавшими все свои сословные, имущественные и культурные преимущества.

Роль сената и всадничества как политических единиц изменилась, но они остались аристократией и господствующими классами населения в ущерб тем, кто оказался победителем в политической борьбе, то есть пролетариату и пролетарскому войску.

Но оба эти класса жестоко пострадали в кровавой борьбе. Все лучшее, самостоятельное, инициативное и гордое своим великим прошлым частью было уничтожено, частью бесконечно унижено. Материальное благосостояние старых родов было подорвано в корне, имения конфискованы, капиталы расхищены. На смену им явились новые люди, верные слуги и помощники военной власти, в значительной части не римляне по рождению, частью — италики, частью — провинциалы.

Этой новой знати открывалась широкая дорога воссоздания аристократии, с одним условием — восприятия нового режима в том виде, в котором он был построен Октавианом. При этом единственном условии они могли легко возродить и свое материальное благосостояние, и свое социальное первенство.

И это было сделано, частью — на руинах старых правящих родов, частью — использованием экономических условий, созданных гражданской войной.

Разбитым и почти в корне уничтоженным вышло из гражданской войны трудовое землевладельческое население Италии, крестьяне и мелкие помещики. Огромные их массы прошли, как мы видели, через пролетариат и через ряды войск честолюбцев, боровшихся за власть. В некоторой части они вернулись на старые места или получили новые наделы, как ветераны. Но трудовые навыки и творческая инициатива были ими утеряны, и они сделались легкой добычей не умершего и даже не обессиленного капитализма.