Рождение Мары - [30]
Девочка отодвинула занавеску и вскрикнула. На соседней кровати старательно заворачивался в простыню Нанду.
– Откуда ты?.. – Она осознала, что говорит по-русски, и перешла на английский: – Что ты здесь делаешь? И если птица – это ты… И там в библиотеке… Не-е-е-т… Это ты, что ли, всем растрепал про мой тотем?!
– Ну… Фактически я… – Он наморщился и жалостливо сделал брови домиком. – Я подумал, лучше ты это от меня узнаешь, иначе доложит кто-нибудь другой. Там вся школа из-за тебя гудит.
– Чертов воробей! – Девочка размахнулась, чтобы как следует двинуть ему в челюсть, но голова снова закружилась, и Мара торопливо присела на свою койку.
– Я дрозд! – обиженно сказал Нанду. – Ты в порядке?
– Нет. Дрозд, воробей… Какая разница? Мозги у тебя птичьи!
– Эй, я же не виноват, что ты придумала мамбу! Сказала бы всем честно с самого начала…
– Теперь плевать, что они обо мне подумают. Лучше помоги мне свалить отсюда.
– Из палаты?
– С острова! Они меня чем-то накачали.
Нанду ошеломленно посмотрел на нее, а потом расхохотался:
– Зачем кому-то тебя травить? Теперь ты тут главная достопримечательность. Даже если бы ты оказалась птеродактилем, народ бы меньше удивился!
– Ты о чем? – Мара недоверчиво сдвинула брови.
– Так ты же превратилась в Сару! Это зимний дар! Соображаешь?
– И что? Мало здесь и без меня зимних?
– Ты не поняла, что ли?.. Короче, история такая… – Нанду прервали голоса из-за двери.
Парень встрепенулся, вытянул голову, потом лег на пол и попытался залезть под кровать.
– Ты куда? – удивилась Мара.
– Это мадам Венсан! Она меня убьет! К тебе никого не пускают!
– А не проще превратиться обратно в птицу?
– Умная! Я так быстро не могу. Это Эдлунд трансформируется в полете, а я должен сосредоточиться…
– Подождите, профессор! – Голос в коридоре звучал уже совсем близко. – Я должна проверить состояние мисс Корсакофф.
– Отвернись, – шепнул Нанду.
Мара послушалась: раздалась какая-то возня, потом ее окатило волной теплого воздуха, захлопали крылья. Она обернулась: дрозд уже исчез за окном. И очень вовремя: дверь распахнулась, и в комнату зашла худая высокая женщина с короткой стрижкой и огромными карими глазами.
– Oh, mon Dieu![7] – воскликнула она, переводя взгляд с открытого окна на капли крови на полу, а затем и на девочку, сидящую на кровати. – Что здесь произошло? Зачем ты трогала капельницу?
Потом заметила беспорядок на соседней койке и ахнула:
– Ты ничего не хочешь объяснить?
– Мне было жарко, и… От иглы все болело… Я открыла окно… – импровизировала Мара. – А потом хотела укрыться простыней вместо одеяла…
– Жарко? Может, у тебя лихорадка? Или повышенное давление? Ложись немедленно. Я тебя осмотрю.
Француженка облачилась в белый халат, прикрыла окно и взяла со стола градусник, тонометр и фонендоскоп. Она, казалось, состояла из одних конечностей.
– Меня зовут Полин Венсан, – уже мягче проговорила она, присаживаясь на стул рядом с Марой и касаясь прохладными пальцами лба девочки. – Твой организм перенес серьезный стресс, еще пару дней тебе придется провести в кровати.
– Это все правда?.. Про мою трансформацию?.. Я имею в виду, я точно не схожу с ума?
– Конечно. Только ты не была подготовлена к такому. Если бы я опоздала, ты могла впасть в кому.
Мадам Венсан проверила показатели Мары, занесла их в свой журнал и только после этого позволила войти Эдлунду и Вукович.
– Только недолго, – предупредила доктор. – И не вздумайте ее волновать.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил профессор, устраиваясь на стуле.
– Нормально. Небольшая слабость, – отозвалась Мара. – Но я не понимаю, почему я вдруг превратилась в Сару Уортингтон? Выходит, мой отец был зимним?
– Да. Но нас всех удивляет другое: до сих пор не было ни одного случая, чтобы перевертыш, рожденный в день летнего солнцестояния, трансформировался в другого человека, – профессор старался говорить с улыбкой, но Мара чувствовала его обеспокоенность.
– Как, совсем ни одного?
– Да.
– А если у двух зимних ребенок родится летом?
– Вариантов два. Если у кого-то из них в роду был летний перевертыш, есть шанс, что этот ген достанется ребенку, – объяснил Эдлунд. – Либо он не будет иметь способности вообще. То же касается и летних, если вдруг их ребенок появится на свет зимой.
– То есть дело не только в родителях?
– Да. И в астрономических факторах тоже. Но они, к сожалению, изучены хуже, чем генетика.
– Проблема еще и в том, – вмешалась мисс Вукович, – что у зимних способность к трансформации проявляется постепенно. Сначала происходят изменения каких-то отдельных элементов внешности, и то лишь по родственному принципу. Я объясняла тебе в самолете. А в твоем организме произошел сбой. Ты пила из бутылки мисс Уортингтон, ее ДНК попала к тебе…
– Пила из ее бутылки? – перебила Мара с усмешкой. – Это она рассказала?
– А что, было по-другому?
– Теперь уже неважно. Простите. И что с ее ДНК?
– Вероятно, под влиянием стресса ты перевоплотилась полностью. Это первый известный мне подобный случай. Может быть, раньше у тебя менялись цвет глаз или расположение родинок, просто ты не обращала на это внимания?
– Нет. Я бы заметила.
– Я так и думала, – кивнула хорватка. – Мы взяли образцы твоей крови, попробуем провести исследование. Но до тех пор тебе лучше не контактировать с чужими… биологическими материалами. Ешь и пей только из своей посуды, не бери чужую зубную щетку, воздержись от поцелуев…
С момента переезда семьи Тепез прошло достаточно времени, чтобы сёстры привыкли к своей новой жизни: нет больше ночной школы, мама установила семь строгих правил… Зато у Сильвании и Даки появилась настоящая лучшая подруга! А ещё, конечно же, их ждут новые приключения. В городке Бинденбург открывается большая выставка японского искусства эпохи Эдо. Главный и самый ценный экспонат – веер. Людо, одноклассник Даки и Сильвании, предупреждает их не посещать экспозицию. Но почему? Что такого опасного таят в себе предметы искусства Страны восходящего солнца? А ещё сёстрам нужно поделиться своим секретом с Хелене.
САМЫЕ ОПАСНЫЕ мерзавцы из САМЫХ ОПАСНЫХ «Ужастиков»… О да, это лицо с широкой, злой усмешкой и пугающим взглядом принадлежит чревовещательскому болванчику. Звать его Слэппи, и, пожалуй, он самый мерзкий злодей в истории «Ужастиков». Парнишка по имени Джексон Стандер может рассказать о нем. Джексон жил в двойном кошмаре со Слэппи — и Сыном Слэппи. В своему ужасу, Джексон быстро осознал, что два Слэппи ЕЩЕ хуже одного!
Однажды, поздно вечером, мальчик Ромка попадает на заброшенное Озеро и находит страну Зомбирианцев, скрытую от любопытных глаз. Ромка путешествует по удивительной земле, встречается с ужасными монстрами и коварным королем, с отрядом храбрых Зомбицейских и безжалостными людоедами, попадает в темный лабиринт и старинную библиотеку, становится другом веселого Динозавра и непослушной принцессы. Новые друзья уговаривают Ромку отправиться на поиски древнего космического корабля, чтобы помочь Зомбирианцам вернуться на родную планету.
Кар вырос на улице и привык скрываться и прятаться. Он почти не умеет общаться с людьми, зато понимает язык воронов. Его прошлое – тайна, а будущее полно опасностей. Ведь только он может открыть дверь в Земли Мертвых, и его враги знают об этом. Старое зло, однажды чуть не разрушившее Блэкстоун, плетет паутину. Оно готово на все, лишь бы Кар вернул его в мир живых. И юный Говорящий-с-воронами должен научиться использовать свои способности и найти надежных союзников – иначе ему не выстоять в предстоящей схватке.
Сотрудник Олимпийского комитета Ким Петров получает телеграмму, в которой его просят прибыть на планету Илига для разбирательства протеста Федерации-45. Подробности не уточняются. Прибыв на Илигу, Петров узнает о том, что эволюция здесь проходила несколько иначе…
Так ли беззаботна жизнь колдуна, который с легкостью перемещается в пространстве и одним только взглядом вызывает огонь? И так ли безопасна встреча с себе подобным?Найдана ищет обычной тихой жизни, но сама жизнь постоянно напоминает ей, кто она есть на самом деле. И вот ей снова приходится переживать потери, сражаться с сильнейшими, бороться за жизнь близких и пытаться сохранить свою собственную. И как среди всего этого суметь распознать и не упустить что-то действительно важное и ценное?..
…ты идешь в веселой компании подруг посреди города, но вдруг оглядываешься – и видишь, что за тобой по следам идет беда. И ты одна с этой бедой, потому что никто больше не видит и не чувствует ее…