Рождение Контролера - [63]
– Надеетесь в кого-то попасть?
– Проверяю парадокс Зенона, – сказал я.
Ингрид и Челубей смотрели с непониманием, а Куцардис как самый грамотный, объяснил, малость рисуясь:
– По Зенону, любое движение состоит из множества неподвижных позиций. Профессор сумел согласовать моменты, когда та машина стоит, и мы тут на полном ходу стоим…
Голос звучал с неприкрытой иронией, я не дослушал, поймал момент и выстрелил снова. Автомобиль, что несется за нами первым, резко вильнул, слетел с дороги и вломился в кусты. Остальные два проскочили, не снижая скорости, люди в кузовах размахивают оружием над головами, делают угрожающие движения, юг, эмоции, жаркое солнце…
В нашем кузове разом замолчали. Я сказал успокаивающе:
– Это у них радиатор забарахлил.
Снова долго ловил момент, выстрелил. Вторая машина, что сейчас идет первой, вроде бы чуть вильнула, но скорости не снизила, только в кузове вроде бы размахивать автоматами стали меньше.
Еще выстрел, и автомобиль начал замедлять скорость, его обогнал третий и быстро пошел впереди.
Я сказал мирно:
– Наверное, шофер устал.
Левченко проговорил озадаченно:
– Так вот как вы нашу базу громили… Несерьезно как-то, профессор. Патетики нет.
– Минутку, – сказал я. – У этого автомобиля мотор вроде бы мощнее. Вон как прет… Прям как Наполеон по Египту.
Теперь наблюдали с уважением и даже почтением, а Куцардис с откровенной завистью.
Ингрид сказала странным тоном:
– Он же у нас Шатерхэнд – Верная Рука, Друг Индейцев.
Третий «хамми» удалось остановить только с третьего выстрела. Я передал винтовку Куцардису, тот смотрит такими восторженными глазами, что да, я для него бесспорный командир, отец и бог. Остальные даже притихли, потом заговорили быстро и сварливо, обсуждая способы, с помощью которых можно на таком расстоянии из кузова двигающегося по неровной почве автомобиля попадать в другие автомобили, что несутся по извилистой дороге, точно так же подпрыгивая и виляя из стороны в сторону.
Боевики, покинув остановившийся джип, сгоряча даже бросились вдогонку, на ходу открыли стрельбу, хотя на таком расстоянии пули вообще не долетят, но стрелять так сладостно, как удержаться?
И все равно зрелище для меня неприятное, хотя и знаю, что малокалиберные автоматные пули упадут на землю, едва-едва пролетев половину разделяющего нас расстояния.
Левченко спросил с сияющими глазами:
– Никому не хочется остановиться и подраться?
– Здесь все взрослые, – заверил Челубей. – Нам бы поесть да поспать… А те ребята, что позади, пусть осваивают профы автомехаников.
– Ага, – сказал Затопек вяло. – Они ж только стрелять умеют, гады… А пахать нам, несчастным.
Левченко с облегчением улыбался, все-таки гнать «хамми», когда нет погони, приятнее, хотя мы и сами гонимся, вся жизнь наша в погоне за кем-то или за чем-то, что философы именуют счастьем, а иначе застой роду человеческому…
Великий вождь всех народов был прав насчет усиления борьбы темных сил по мере нашего приближения к светлому будущему, то есть сингулярности.
Началось еще в те времена, когда некоторые из питекантропов ощутили, что вместе с себе подобными в этом злом мире выживать проще. Таких нашлось мало, но они уцелевали в мире, полном опасностей, чаще.
Вряд ли они росли за счет прибившихся к ним, скорее за счет подрастающего выводка. Из них большинство тоже грызлись с родителями и уходили, где постепенно погибали, а мелкие сообщества питекантропов разрастались, наконец вид разошелся на две близкие ветки: в одном так и остались жить небольшими семьями, а в другом, более миролюбивом, уживалось настолько много народу, что род превратился наконец-то в племя. Первых мы знаем как неандертальцев, а вторых зовут кроманьонцами, хотя они оставались одним видом и постоянно скрещивались, пока кроманьонцы не поглотили неандертальцев благодаря своей численности.
Но питекантропы, живущие в крови неандертальцев и кроманьонцев, продолжали противиться любым видам упорядоченной жизни в обществе. Отсюда и луддизм, и воспевание пиратов, разбойников, борьба с властью и порядком, анархизм, а теперь вот, когда мир стал таким сложным и насыщенным, эта борьба питекантропьей тьмы с прогрессизмом кроманьонства стала просто ожесточенной.
Ингрид пихнула меня в бок.
– Ты не заснул?.. Вид у тебя больно философский.
– Глубокая философия на мелком месте, – согласился я. – Прикидываю насчет методов борьбы с халифатом. Не вижу пока у них слабых мест… за исключением недостатка собственной техники. А так даже методы у нас примерно одинаковые…
Она сказала с возмущением:
– Что? Это где мы берем заложников?
– Заложников не берем, – согласился я.
– Ну вот!
– Но почему не берем? – переспросил я. – Мы такие милосердные? Придерживаемся каких-то законов?.. Три ха-ха!.. Мы не берем их потому, что для нашего противника ни жизни врага, ни собственные жизни ничего не значат. Если с криком «Аллах акбар» готов взорвать себя, только бы нанести ущерб противнику, то станет ли за жизнь соратника делать какие-то уступки врагу?
Ингрид запнулась с ответом, Левченко обронил:
– Все верно, это люди идеи. Отказывались выкупать даже крупных полевых командиров.
Трое отважных решили во что бы то ни стало дойти до края земли, не страшась смертельных опасностей, уготованных им на каждом шагу. Пусть трепещут их враги, коварные колдуны и злобная нечисть, готовясь к встрече с Троими из Леса! Скажете, знакомый сюжет?Нет и еще раз НЕТ! Ведь `Трое из Леса` — это культовая книга в российской фантастике, своего рода визитная карточка Юрия Никитина, одного из самых популярных и самобытных писателей.
Мрак — оборотень и победитель богов — по случайности и незнанию стирает в Книге Бытия запись о своей кончине. Теперь его мечта — отсидеться в укромном уголке и придумать, как жить дальше. Поэтому он с радостью принимает предложение поменяться ролями с правителем маленькой сонной Барбуссии, надеясь провести две беззаботные недели во дворце. Однако судьба начинает свои пляски уже на его пороге. Покушения, тяжбы придворных, пустая казна, пограничные конфликты — вот от чего, оказывается, сбежал барбусийский тцар и вот что, как тяжело груженная телега, наезжает на хрупкую мечту Мрака.
Мрак, могучий варвар из дикого Леса, не знает равных в бюро, а кроме того, он умеет оборачиваться волком, как и легендарные невры, о которых писал Геродот. А еще он, как никто другой, умеет быть преданным и хранить любовь, ради которой он даже не страшится отправиться в подземное царство на верную погибель.
Они вышли из дремучего Леса, но слава о них уже гремит по всей Земле. Мрак, Олег и Таргитай спасли мир, а теперь по праву сильных претендуют на власть над ним. И у них есть шанс получить желаемое — ведь сам Создатель, бессмертный Род, собирает все свои творения в Долине Битвы Волхвов, чтобы выбрать того, кто будет править миром, и вручить ему Перо Власти...
Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.
Трое дикарей-невров, вышедших из дремучего Леса, сражаются со всем миром за счастье и Правду. Они уничтожили державу киммеров, но теперь знают — не каганы, вожди, цари и короли правят миром. А управляют миром маги, колдуны, волхвы, для которых цари и императоры — лишь инструменты. И теперь Трое из Леса идут на новую битву, в новом мире — мире Песков, куда перенес их ковер-самолет.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.
Девяносто девять процентов населения мыслями и чувствами еще в ХХ веке, потому к таким, как Владимир Лавронов, зачастую относятся со сдержанной враждебностью… И это в лучшем случае. Неудивительно, что и в собственной стране Лавронову приходится жить, как на густо заминированной территории: смотри под ноги и по сторонам, следи за тем, что говоришь, врага уничтожай быстро и безжалостно, с побочными потерями не считайся, ведь этих двуногих на планете – восемь миллиардов…
Владимир Лавронов, доктор наук, со скальпелем в одной руке и пистолетом в другой, действует в мире завтрашних идей, хай-тека, биотехнологий, в стремительном ритме современной жизни с ее идеалами, близостью бессмертия, сингулярности, сетевыми и религиозными войнами, локальными конфликтами и мятежами… и постоянно сталкивается с новыми вызовами глобальных рисков, какие просто не могли существовать раньше.Обреченный на смерть неизлечимой нейродистрофией, он решается на рискованнейшую операцию. Но никто, кроме нас, читателей, не ожидал, что результат получится неожиданным.