Рождение Контролера - [65]
– Наверное, – предположил Левченко, – хотел дать новое задание ученым, а там такое… Понял, что гонимся за посыльным, велел всем, кого смог нанять, остановить нас…
– И объявил награду, – добавил я. – Чтобы облава стала более массовой.
Глава 13
Левченко гонит на предельной скорости, которую можно выжать из мотора и не вылететь на крутом повороте, я с снайперской сел у заднего борта и наблюдал, как тяжелые грузовики выезжают на нашу общую дорогу.
Куцардис поинтересовался мрачновато:
– Могут быть еще?
– Могут, – ответил я. – Но не слишком много.
– Профессор?
– Здесь не слишком населенные земли, – пояснил я. – Боевикам здесь делать нечего. И быстро не найти тех, кто готов вскочить на коней… Эти вот уже и были в машинах, их просто пустили сразу по новому следу.
Ингрид пробормотала:
– Узнать бы, кто мониторил лабораторию… Вдруг эта сволочь где-то в Москве?
– Ингрид, – сказал я предостерегающе, – смотри, это смахивает на паранойю. Это кто-то из богатых нефтяных шейхов. Скорее всего, саудиты. Но не думаю, что против нас бросят какие-то уж особые силы… Посыльный со штаммом вируса уже наверняка в Эль-Кефе. У нас и там мало шансов его догнать, но на всякий случай нас еще и придерживают…
Челубей спросил недовольным голосом:
– Только придерживают? Даже не стараются в любом случае убить? Как-то обидно. А где горячие арабские парни?
– Что делать, – ответил ему Куцардис. – Ставки настолько высоки, что останемся лично мы живы или нет, для Европы, где погибнут несколько миллионов человек, роли не играет. Как и для ребят халифата.
– Успокоил, – огрызнулся Челубей. – Хрен с той Европой, кому она нужна, но почему меня не уважают?
– Мой дядя самых лучших правил, – пробормотал Левченко, – он уважать себя заставил… Эй-эй, профессор, это зря переводить патроны!..
– Ты же две коробки взял.
– Но все равно жалко…
– Нехорошо быть жадным, – укорил я. – Пророк велел делиться.
– А я демократ, – возразил он. – И почти протестант. А для них накопительство – путь к богу.
Я просчитывал толчки, подскоки и рывки как нашего «хамми», так и переднего грузовика, мозг с азартом принялся решать сложную задачу, тут главное – мои мышцы, реакция и способность нажать на скобу в единственно возможный момент…
Кончик пальца вдавил спуск, в плечо ощутимо двинуло, но предупрежденный о последствиях выстрела организм принял меры, какие-то мышцы напряглись, другие синхронно расслабились, я тут же перезарядил, выждал пару секунд и выстрелил.
Куцардис вскрикнул:
– Клянусь звездными войнами, обе пули уже в радиаторе!..
– Это необязательно остановит, – ответил я.
– Такого калибра? – спросил он. – Да все равно что из пушки! Патроны 308 Винчестер, наконечники из обедненного урана, это же последний писк!
Из-под капота пошел дым, грузовик вильнул к обочине и остановился. Куцардис сказал с жадным восторгом:
– А я, дурак, убегал в универе с лекций о живописи и прочем искусстве… Теперь бы тоже так стрелял!
Я молча приложил приклад к плечу, при отдаче саданул как-то сильнее, потому, рассердившись, я начал ловить в прицел водителя за рулем. Его почти не видно, но мне вовсе не обязательно попасть в голову, как всегда стараюсь, такой пулей неважно куда засадить…
Выстрел тряхнул мое плечо еще сильнее, но грузовик на полном ходу вильнул в сторону и тут же перевернулся, но не просто перевернулся, а трижды прокрутился по дороге, выбрасывая из кузова вопящих боевиков и безжалостно перемалывая их железной тушей.
– Хорошая винтовка, – сказал я и отдал ее Куцардису. – Это не женщина, не предаст… если будешь заботиться.
Ингрид отняла от глаз бинокль, фыркнула, что значит – все слышит, а потом припомнит, но сказала таким тоном, словно продолжает только что прерванный разговор:
– Как вижу, у них только мужчины…
– Отсталые? – спросил Куцардис с интересом.
– Очень, – подтвердила она. – Но у них, понятно, мужчин много, даже очень много… И потому нет женщин с оружием в руках.
– Ну-ну, – подбодрил я, – что хотела сказать?
– Уже сказала, – ответила она победно.
Я смолчал, а она отвернулась с гордым видом, как часто делают женщины, когда сказать нечего, но брякнут что-то многозначительное и умолкают, дескать, тупые, не понимаете.
Наверное, что что-то фаллическое, мелькнула вялая мысль на заднем фоне настоящих мыслей. Или как ее там, когда вопросы пола, но только с женской стороны, все еще в тренде мстить и отыгрываться за якобы угнетение со стороны сильного пола.
А вообще хрен с нею, со всей этой ерундой, прислушался к Челубею, этот невесело и с ноткой зависти втолковывает мрачно нахохлившемуся Затопеку:
– Халифат – это знамя молодых, а мы с тобой уже старые, не понимаем. Не потому, что сами старые, наша цивилизация старая, а халифату всего несколько лет. Нынешнему. Сейчас он, как и когда-то коммунизм, обещает счастье и равенство для всех…
– Всех? – переспросил Затопек ехидно.
– Всех своих, – уточнил Челубей. – Прими ислам, и тебе будет щасте. Много. И семьдесят две гурии.
– Семьдесят две много, – возразил Затопек. – Мне семьдесят как раз…
– Увы, – ответил Челубей с сочувствием и пониманием. – Возьмешь семьдесят две, и баста!.. Нельзя нарушать законы шариата.
Трое отважных решили во что бы то ни стало дойти до края земли, не страшась смертельных опасностей, уготованных им на каждом шагу. Пусть трепещут их враги, коварные колдуны и злобная нечисть, готовясь к встрече с Троими из Леса! Скажете, знакомый сюжет?Нет и еще раз НЕТ! Ведь `Трое из Леса` — это культовая книга в российской фантастике, своего рода визитная карточка Юрия Никитина, одного из самых популярных и самобытных писателей.
Мрак — оборотень и победитель богов — по случайности и незнанию стирает в Книге Бытия запись о своей кончине. Теперь его мечта — отсидеться в укромном уголке и придумать, как жить дальше. Поэтому он с радостью принимает предложение поменяться ролями с правителем маленькой сонной Барбуссии, надеясь провести две беззаботные недели во дворце. Однако судьба начинает свои пляски уже на его пороге. Покушения, тяжбы придворных, пустая казна, пограничные конфликты — вот от чего, оказывается, сбежал барбусийский тцар и вот что, как тяжело груженная телега, наезжает на хрупкую мечту Мрака.
Мрак, могучий варвар из дикого Леса, не знает равных в бюро, а кроме того, он умеет оборачиваться волком, как и легендарные невры, о которых писал Геродот. А еще он, как никто другой, умеет быть преданным и хранить любовь, ради которой он даже не страшится отправиться в подземное царство на верную погибель.
Они вышли из дремучего Леса, но слава о них уже гремит по всей Земле. Мрак, Олег и Таргитай спасли мир, а теперь по праву сильных претендуют на власть над ним. И у них есть шанс получить желаемое — ведь сам Создатель, бессмертный Род, собирает все свои творения в Долине Битвы Волхвов, чтобы выбрать того, кто будет править миром, и вручить ему Перо Власти...
Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.
Трое дикарей-невров, вышедших из дремучего Леса, сражаются со всем миром за счастье и Правду. Они уничтожили державу киммеров, но теперь знают — не каганы, вожди, цари и короли правят миром. А управляют миром маги, колдуны, волхвы, для которых цари и императоры — лишь инструменты. И теперь Трое из Леса идут на новую битву, в новом мире — мире Песков, куда перенес их ковер-самолет.
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Девяносто девять процентов населения мыслями и чувствами еще в ХХ веке, потому к таким, как Владимир Лавронов, зачастую относятся со сдержанной враждебностью… И это в лучшем случае. Неудивительно, что и в собственной стране Лавронову приходится жить, как на густо заминированной территории: смотри под ноги и по сторонам, следи за тем, что говоришь, врага уничтожай быстро и безжалостно, с побочными потерями не считайся, ведь этих двуногих на планете – восемь миллиардов…
Владимир Лавронов, доктор наук, со скальпелем в одной руке и пистолетом в другой, действует в мире завтрашних идей, хай-тека, биотехнологий, в стремительном ритме современной жизни с ее идеалами, близостью бессмертия, сингулярности, сетевыми и религиозными войнами, локальными конфликтами и мятежами… и постоянно сталкивается с новыми вызовами глобальных рисков, какие просто не могли существовать раньше.Обреченный на смерть неизлечимой нейродистрофией, он решается на рискованнейшую операцию. Но никто, кроме нас, читателей, не ожидал, что результат получится неожиданным.