Рождение империи - [42]

Мэддин зашагал вниз по лестнице.

– Ты и вправду в это веришь?

Кадберн пожал плечами.

– Не помню, от кого я слышал подобное, но мне показалось, что это верное утверждение.

Мэддин улыбнулся и открыл было рот, чтобы пошутить, как неожиданно послышался чей-то женский голос.

– Она будет называться «Незаконный ребенок»! Принц и Кадберн одновременно обернулись, взявшись за рукоятки мечей. Они увидели, что позади них из холла выходят Юнара и Нетаргер.

Мэддин и Юнара обменялись враждебными взглядами; точно так же поступили и их Избранные.

– О чем вы, ваше высочество? – спокойно спросил принц.

– Это название пьесы, которую Грейтейн напишет о твоем ребенке, – весело рассмеялась Юнара, после чего, словно в задумчивости, наклонила голову. – Или, быть может, так она назовет пьесу, которую напишет о твоей драгоценной колонии. Возможно, она напишет и о том, и о другом. «Незаконные дети империи».

Нетаргер угодливо хихикнул.

– Ваше высочество демонстрирует свое неповторимое чувство юмора, о котором знает весь Омеральт, – по-прежнему спокойно произнес Мэддин, убирая руку с меча. При этом Кадберн не последовал его примеру. – Вы хотели поговорить со мной о чем-то конкретном?

– Нет. Просто хотела в последний раз взглянуть на тебя. В конце концов, мы были так близки, что обидно расстаться, даже не сказав друг другу «до свидания».

– До свидания, – резко произнес Мэддин, повернулся и зашагал вниз.

– Я рада, что мои наемники не прикончили тебя, – сказала Юнара. – Иначе мне пришлось бы жалеть об этом.

Мэддин ничего не ответил. Кадберн неотступно следовал за ним.

– Но мне очень жаль, что они не разделались с гнусной бабой, которую ты любишь так горячо, что готов ради нее предать традиции родной семьи!

Принц резко остановился. Кадберн положил ему руку на плечо.

– Не надо, – негромко произнес он. – Продолжайте идти как ни в чем не бывало.

Мэддин, ссутулившись, сделал шаг вперед.

– Видишь ли, против нее лично я ничего не имею, – продолжала Юнара. – Но любой, кто восстает против Кевлеренов, должен получить по заслугам.

На сей раз Кадберну не удалось остановить принца. Мэддин обернулся и посмотрел герцогине в лицо.

– От кого получить? От вас? – Он скрипнул зубами. – Даже вы, любезная герцогиня, не сможете достать нас в Новой Земле!

Юнара посмотрела на него долгим взглядом и спокойно произнесла:

– Ты зря говоришь это с такой уверенностью. Неожиданно все тело герцогини похолодело от внезапного всплеска магической энергии. Мэддин ощутил, как его кожа покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Он сделал судорожный вздох и отступил назад. Юнара рассмеялась и разжала правый кулак. В ее ладони лежало маленькая окровавленная птичка. Герцогиня тряхнула ладонью, и мертвое тельце упало на землю.

– Одна из моих любимых малиновок, – равнодушно-отстраненным тоном произнесла она, посмотрев сначала на птицу, а потом на принца. – Любовь придает силу всему, что мы делаем.

– То, что вы чувствуете, – это не любовь, ваше высочество, – холодно ответил Мэддин и позволил Кадберну увести его прочь.

ГЛАВА 7

Полома Мальвара с непонятной ему самому веселостью наблюдал за поведением колонистов, испытывая при этом стыд за собственную толстокожесть.

Он хорошо помнил, как мучился от морской болезни во время путешествия из Кидана в Хамилай, и сейчас по логике вещей должен был сочувствовать страдающим от качки людям, которые едва ли не каждый день выстраивалась возле борта, чтобы вовремя извергнуть в море содержимое желудка. Мальвара сам удивлялся, почему во время обратного пути не стал переносить качку намного лучше. Наверняка это было вызвано тем, что сейчас он находился на огромном корабле, который держался на волнах гораздо устойчивее, чем то маленькое и юркое торговое суденышко, которое спасло Полому от преследования коварных соотечественников.

Это было уже два года назад, с удивлением подумал бывший префект. Казалось, что с тех пор, как он бежал из родных мест, прошло совсем немного времени. Теперь же Мальвара с грустью размышлял о том, скольких своих родственников он застанет в живых. Полома надеялся, что плутократы не осмелились отомстить им за его бегство.

Усилием воли он заставил себя не думать об этом. Не пристало возвращаться домой с ненавистью в душе и с руками, обагренными кровью. Да и вряд ли Мэддин начнет строительство колонии с истребления местных торговцев – ведь они могут способствовать становлению экономической самостоятельности нового поселения.

Уже не в первый раз Мальвара пожелал быть кем-то другим, вести простую жизнь и принимать решения не более сложные, чем выбор обеденного меню или как придумать имя для новорожденного.

Полома горько рассмеялся. Нет, жалеть себя не стоит. Бедные и незнатные люди в его краю едва сводят концы с концами, постоянно недоедают и порой подолгу ждут, прежде чем дать имя новорожденному ребенку, опасаясь, что он может умереть. И сам префект, и его ближайшие родственники всегда вели сытое, беззаботное, ничем не обремененное существование. Если бы Полома не решил заняться политикой, он до сих пор благополучно мог жить в своем родном доме. Мальвара сам сделал свою жизнь такой, как она есть. Он решил воспользоваться предложением Лерены возглавить экспедицию, имевшую целью установление власти чужестранцев в его родной стране. Мысль о том, что потенциальные противники поступили точно так же в отношении Ривальда, нисколько не уменьшала чувство вины бывшего префекта.