Розалина снимает сливки - [38]
– Ты же знаешь, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. – Лорен осушила еще один бокал. – И если этот таинственный пекарь смажет твою форму для торта, то я только за. А теперь, если ты меня извинишь, я отключусь. Твоя дочка заставила меня сегодня утром съездить с ней поплавать, и я задействовала те мышцы, которые счастливо игнорировала в течение долгих лет.
Они обнялись. Розалина неумело попыталась поблагодарить Лорен за то, что к восьми годам неизменной поддержки добавились еще одни выходные. А потом Лорен исчезла в спальне Розалины, оставив ее раскладывать диван для себя. На самом деле она могла бы провести ночь в собственной кровати, но когда человек предлагает три месяца бесплатно присматривать за твоим ребенком, правило «хозяин – господин» перестает действовать, и ему разрешается спать там, где заблагорассудится.
Устроившись под запасным одеялом, Розалина достала телефон и задумалась над ответом на сообщение Алена. Во многом ответы на вопросы Лорен были гипотетическими, потому что на этой неделе ей не удастся вырваться на экскурсию по саду или пощупать пенис, в зависимости от того, что бы ей предложили.
«Прости, – написала она. – Я бы с радостью, но не смогу найти няню за такой короткий срок».
Короткая пауза. Затем: «Тогда, может быть, в другой раз?»
«Да, непременно».
Более долгая пауза. Затем медленно загрузилось изображение: наспех сделанный снимок ярко-оранжевой бабочки, сидящей на цветке флокса.
«Красивая», – ответила она, неожиданно растрогавшись.
«Совсем как ты».
Третья неделя. Хлеб
Пятница
Розалина бы больше переживала по поводу своего ужасного выступления в «Пекарских надеждах», если бы не эта неделя. Она началась, как это часто бывает, в понедельник, когда необъяснимым образом отключилось электричество. Розалина выключила автоматический выключатель, что устранило проблему. Но во вторник все повторилось. Хуже того, в обоих случаях пострадал ее тренировочный хлеб. Затем, в среду, к ней все-таки пришел специалист, который должен был заняться странным шумом, который издавал ее котел, но беспомощно ткнул в него пальцем, дунул в трубку, сказал, что котел нуждается в полном обслуживании, а не в том, которое она заказала, и взял с нее сто двадцать фунтов. Странный шум вернулся тем же вечером. И хотя ей удалось пережить четверг без катастроф, к пятнице она ощущала что-то среднее между раздражением и отвращением.
– Авугалу-у, – сказала Амели со своего места за кухонным столом.
– Ох, милая. Тетя Лорен снова научила тебя какому-то слову?
– Нет. – Амели покачала головой. – Это я о бойлере. Он говорит: «Балугулу». А я говорю: «Авугалу», чтобы быть вежливой. Мисс Вудинг говорит, что важно быть вежливой.
– Она это говорила даже о системе отопления?
– Ну, еще она сказала, что важно разговаривать с людьми, которые отличаются от нас. А еще я смотрела телевизор, и там говорилось, что если инопланетяне попытаются поговорить с нами, мы не всегда сможем это понять, потому что они могут говорить не так, как мы. Поэтому я подумала, что лучше перестраховаться.
Розалина изо всех сил старалась не засмеяться.
– Инопланетяне, скорее всего, не станут пытаться разговаривать с нами через бойлер.
– Это мы так думаем. Но мы ведь не инопланетяне.
«Благугмагу», – сказал бойлер.
– Вот видишь, – сказала Амели голосом победительницы. – Глугалугл.
– Откуда тебе знать, что мы его нечаянно не оскорбим?
Амели на секунду задумалась.
– Они не в самом бойлере. Одна леди по телевидению сказала, что они передают сообщения через тысячи миль космоса, и когда они доходят до нас, то звучат как шум.
– Значит, наш бойлер – что-то вроде инопланетного ретранслятора?
– Возможно. А может быть, он сломан.
Нужны ли тут наставления? Нет. Нет, точно нет. А даже если и нужны, в этот момент раздался звонок в дверь. Амели соскочила с табуретки и с криком выбежала в коридор.
– Бабушка с дедушкой приехали!
Это был не тот случай, когда Розалина была на сто процентов готова к общению с родителями (не то чтобы таких случаев было много), но, поскольку они приехали, чтобы присмотреть за Амели вместо нее, винить она могла только себя.
Она последовала за Амели в зал и успела вовремя, чтобы услышать: «А у нас в бойлере инопланетяне». Это вызвало вопрос: «Инопланетяне, да?» от Сент-Джона Палмера, который прощал Амели гораздо больше, чем когда-либо прощал Розалине. В это время Корделия беззвучно губами спрашивала что-то вроде: «Чему ты ее учишь?»
Мать Розалины, как и отец, была врачом и, как и отец, продвинулась в профессии достаточно, чтобы степень перестала иметь значение. Онколог по образованию, она лично участвовала в исследованиях, которые привели к значительному увеличению пятилетней выживаемости при нескольких видах рака яичников, по сравнению с которыми даже самые идеальные кексы Розалины казались тривиальностью. Она была высокой, худощавой и всегда улыбалась только внучке.
– А сегодня, – продолжала Амели, – в школе мы узнали, что майя жили в месте, которое называется Мезоамерика, и у них был город под названием Йаш-Мутуль. А еще храм, на котором был изображен большой ягуар, но его больше нет.
