Роза восторга - [38]

Все это было сказано спокойно, без хитрости или скрываемой насмешки, но Воррика, которому ничто в жизни не давалось легко, и он с подозрением относился ко всем и вся, нельзя было провести. Граф решил, что девушке что-то нужно было от него. Но что?

– Конечно, – монотонно сказал Воррик, опустив при этом глаза, так что Изабелла не могла прочитать его мысли.

Ответ графа не вселял надежду на прощение, но несмотря на его мрачный вид, Изабелла нашла в себе мужество сохранить на лице улыбку, пока они шли к накрытому для ужина столу.

Во время трапезы она болтала с обоими мужчинами с легкостью, за которой скрывала свое отчаяние, ей быстро удалось завоевать расположение Кэрливела, но граф продолжал держаться с холодной отчужденностью. Но Изабелла упорно держала свою линию, так как ей необходимо было узнать мысли лорда Хокхарста по отношению к ней, Гилу и Рашдену.

– Вам приходилось раньше быть опекуном, милорд? – с любопытством спросила она, потянувшись за свежим желтым маслом и намазывая его на кусок ароматного, с хрустящей корочкой хлеба.

– Нет, миледи, но меня хорошо проинструктировали насчет моих обязанностей, – коротко ответил граф, и уголки его рта опустились в горькой усмешке, когда он вспомнил о наставлениях короля.

– Кажется, вам не очень нравится это назначение? – отметила Изабелла, распахнув глаза от удивления и упав духом: если это так, то лорд Хокхарст, без сомнения, будет склонен к суровому обращению с ней и ее братом. – Милорд, я… я знаю, что вы рассержены из-за того, что произошло утром, и по праву, но, умоляю вас, не будьте столь строги ко мне и моему окружению за это. Уверяю, что я и мой брат Гил не будем обременять вас, милорд. Моего брата вы, возможно, даже не увидите, так как он сейчас на обучении у герцога Глостера, и… и в нашем имении все в порядке. Вам только придется следить, что доходы честно отчисляются в казну короля…

Ее голос задрожал и оборвался, когда граф сверкнул своими янтарными глазами. Она содрогнулась: взгляд его напоминал хищный взгляд сокола на свою жертву, перед тем как разорвать беспомощную на части. Помимо этого во взгляде опекуна была насмешливая оценка, отчего Изабелла почувствовала себя чуть лучше рабыни, выставленной на продажу лорду Хокхарсту, который станет пользоваться ею для своих утех, когда ему заблагорассудится.

Изабелла отвернулась, потягивая вино в напряженном молчании и пытаясь унять дрожь в руках. А когда она заговорила, то обратилась к Кэрливелу, быстро пожавшему ей руку под столом. Девушка с благодарностью улыбнулась ему и совсем не заметила, что граф бросил на брата мрачный, угрожающий взгляд.

Кэрливел только усмехнулся и наклонился поближе к Изабелле, чтобы шепнуть ей на ухо.

– Не обращайте внимания на Уорвика, миледи, – успокаивал он, – граф зол, потому что король, вместо того, чтобы оставить его при дворе, как хотелось моему брату, послал в Рашден в качестве опекуна. Только и всего, – не моргнув глазом, солгал Кэрливел. – Это никакого отношения к вам не имеет, миледи, если не считать неприятного стечения обстоятельств в конюшне. Гнев Уорвика скоро остынет, потому что задета только его проклятая гордость, и вы увидите, что на самом деле он не такой людоед, каким хочет казаться.

Не очень веря в это, Изабелла все же облегченно вздохнула.

– Я… я не знала и подумала, что граф… имеет теперь на меня зуб и будет мстить из-за меня всему Рашдену. Я никогда не забуду выражение его лица, когда он уходил из конюшни. Граф был настолько разъярен, что я испугалась. Мне казалось, что он ударит меня! Я не должна была так смеяться: это было слишком неприлично с моей стороны. Обычно я не бываю столь немилосердна, но… но это было так смешно.

– Да, вы правы, миледи. Не бойтесь. Уорвик может на некоторое время выйти из себя, но, уверяю вас, он не станет мстить вам и обижать ваших людей. Это не в его стиле. Мой брат суров и заносчив, порой жесток, но редко бывает несправедлив. Может быть упрямым, но никогда – нечестным. Он не станет грабить имение вашего брата из-за реальных или вымышленных недоразумений – если вы этого боитесь.

– Да, я… я боялась, так как Гил доверил мне Рашден… а я ответственно отношусь к своим обязанностям, сэр. Знаю, что у нас было плохое начало, но мне очень хотелось исправить положение… – голос ее упал, и она прикусила губу.

– Вам это удалось, миледи. Дважды за сегодняшний день я онемел, увидев вас, – Кэрливел заговорил громче, взгляд его потеплел от изумления и желания.

Вопреки всему Изабелла улыбнулась, и ее тревоги постепенно отступили.

– Мне остается только надеяться, что во второй раз это случилось потому, что моя внешность изменилась в лучшую сторону. Вы напрасно пошли в конюшню и распугали всех животных в зверинце, сэр. Я вдруг подумала, сэр, что вы сами виноваты в случившемся утром!

– Ах, полно, миледи. Вы шутите. Мы ведь ничего такого не сделали, только вошли туда…

– Да, но именно ваше появление там спровоцировало козла. В обычной обстановке это добрейшее животное…

– Ах, полно, миледи, – повторил Кэрливел.

– Должна вам сказать, сэр, что Тинкер терпеть не может плащей. Дело в том, что когда козлик был маленьким, какие-то ребятишки решили пошутить и набросили на него одеяло, чтобы он ничего не видел. Естественно, бедняжка носился, обезумев от страха, а эти пострелята улюлюкали и били его палкой, подгоняя. Конечно, мальчишки поступили очень жестоко и были сурово наказаны за такую проделку, но животному нанесли непоправимый вред. Тинкер был до смерти напуган да так и не оправился от потрясения. Теперь он готов бросаться на все, что хоть чем-то напоминает одеяло. Потому я держу его в конюшне.