Роза в цепях - [24]

Назревала буря в отношениях сына с матерью. Наконец она наступила, когда в один прекрасный день Флавия громогласно отказалась оплачивать бесконечные попойки сына.

Демиций обозвал ее скрягой и старой потаскушкой. Он пригрозил поджечь дом, ушел в город и вернулся глубокой ночью. Он не зашел в дом, а долго ходил вокруг его стен и орал непристойные песни. Умиравший со страху Гиппократ тщетно звал его сквозь дверное оконце, умоляя зайти в дом.

Флавия наотрез оказалась выйти на улицу и урезонить сына. Она наконец взяла себя в руки и стала относится к нему с глубоким презрением.

А тот так и орал на улице, пока под утро не явились стражники и не отколотили его как следует. Они уже собирались отнести беднягу в тюрьму, но Гиппократ, выбежавший наружу, отговорил их и даже уговорил занести пьяного буяна в дом. Те посмеивались над старым рабом, но выполнили его просьбу. В награду привратник угостил всех троих вином и дал каждому по горсти фиников.

Наутро Флавия имела очень строгий разговор с сыном, суть которого состояла в том, что тот должен начать новую жизнь и перестать позорить мать перед людьми. Демиций вдруг захотел исправиться и покаялся перед матерью на коленях в своем поведении и даже пустил слезу. Он клялся самыми суровыми словами, что будет впредь любящим сыном и примерным гражданином.

Но к вечеру он снова оказался смертельно пьян и возглавил толпу хулиганов, пытавшихся разгромить винную лавку. Все погромщики оказались в тюрьме, и Флавии стоило больших усилий вытащить сыночка оттуда. В этот раз Демиций не стал каяться, а, наоборот, в самых грубых выражениях обвинил во всем свою мать. Она, мол, испортила ему жизнь, выгнала из дома без денег, и прочие справедливые и несправед, ливые обвинения бросал он ей в лицо. Наконец, та не выдержала и объявила сыну, что выгоняет его из дома. Но сын наплевал на все ее слова, не раздеваясь, свалился в своей комнате и захрапел, сотрясая воздух и распугивая во дворе всех цикад.

На следующий день все началось заново.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Отношения между Флавией и сыном совсем испортились. Мать перестала обращать на Демиция внимание и занималась одной лишь Актис. Солдат чуть от злости не помер, видя, что мать занимается с этой девчонкой.

Флавия видела, что из-за поведения сына они с каждым днём приближаются к разорению. Ветеран, просыпаясь довольно поздно, кричал к себе прислугу. Рабыни уже знали, что потребует от них их господин, заранее приготовив глиняный кувшин с вином. Когда тот с жадностью проглатывал принесенный напиток и начинал требовать новую порцию вина, женщины говорили, что госпожа приказала им не давать более того, что он выпивал. Тогда Демиций, громко ругаясь на весь дом, требовал в спальню свою мамашу. Но Флавия решила не потакать ему более. Одноглазый солдат, получив от матери очередной отказ в деньгах, клялся тот же час покинуть дом и разносить повсюду, какая она хорошая сука. Мать говорила, что денег у нее больше нет, что они разорены и что её родной сын позорит их семью, и что она только и мечтает, чтобы он покинул ее дом.

Так прошло ещё несколько дней. Флавия вдруг обнаружила, что у неё почти совсем не осталось денег. Она не знала, что ей делать, и, когда Демиций в очередной раз стал вымогать у неё деньги, она не стала потворствовать желаниям сына.

Когда Демиций узнал об отсутствии денег, он нисколько не удивился.

— Эка важность — нет денег! — воскликнул он. — У тебя в доме столько барахла, и, если ты продашь что-нибудь, то от этого ничуть не убудет.

Флавию до глубины души возмутили эти слова.

— Как тебе не стыдно? — закричала она. — Может, ты мне прикажешь продать и всех моих рабынь?

— А почему бы и нет? — ответил сын. — Странная ты женщина, одной ногой уже стоишь в могиле, а туда же, требуешь, чтобы тебе прислуживали как какой-нибудь египетской царице.

Флавия даже онемела от подобной наглости. Сын же спокойно продолжал:

— Мы не так богаты, чтобы кормить ещё и столько рабов. В доме нет ни крошки хлеба, а ты корчишь из себя знатную особу.

— Вон из моего дома! — закричала Флавия. — Мерзкий негодяй!

И сама бросилась в свою спальню. Здесь её ждала Актис, и женщина со слезами бросилась ей в объятия. Девочке было очень жалко свою госпожу, и она страшно боялась Демиция. С тех пор, как он появился в доме, Актис потеряла покой. На душе у неё было очень тяжело, и тоска терзала её безмятежное до сих пор сердечко.

Она боялась поделиться своим мрачным настроением с хозяйкой. Актис видела, что Флавии куда тяжелее, чем ей, и изо всех сил старалась утешить несчастную женщину.

Далее события стали развиваться ещё более трагически. Флавии действительно пришлось смириться с мыслью о том, что придется продать рабынь. Она обратилась к своему старому знакомому Хлою Монию. Рабовладелец купил у женщины трёх её старших рабынь. Актис Флавия не согласилась продать ни за какие деньги, а старого Гиппократа Хлой наотрез отказался брать.

Воспользовавшись тяжелым положением Флавии, рабовладелец заплатил ей сумму намного меньше, чем стоили рабыни.

Актис осталась в доме единственной невольницей, и ей пришлось выполнять те обязанности, что до неё делали другие. Девочка из сил выбивалась, чтобы успеть всё сделать. Она готовила, убиралась в доме, стирала одежду, одевала и раздевала госпожу и с омерзением прислуживала вечно пьяному Демицию. Гиппократ, как мог, помогал ей, но был слишком нерасторопен и стар. Флавия с грустью смотрела, как её любимица, умная и образованная девочка, должна выполнять обязанности столь низкие и презренные. Совсем не к такой участи готовила она маленькую рабыню, растрачивая на неё всю энергию и ум. А вон как распорядилась судьба.