Роза пустыни - [28]

– Он был совсем не такой, как я ожидала.

Джек нахмурился.

– А чего вы ожидали?

Она глубокомысленно наморщила лоб.

– Мне говорили, что мой первый поцелуй будет сладким и нежным, что его мне подарит какой-нибудь молодой человек, который уведет меня в оранжерею, библиотеку или музыкальный салон. – Она пожала плечами. – Я ожидала, что это будет приятное ощущение.

Элизабет услышала, как Джек протяжно вздохнул.

– Значит, оно оказалось очень неприятным?

Она изумленно посмотрела на него:

– О нет! Я имела в виду совсем не это. Правда. Он оказался таким волнующим!

Он, видимо, успокоился и удовлетворенно улыбнулся:

– Тогда, может быть, мы продолжим урок?

– О да, милорд, давайте продолжим!

– Итак, как я уже сказал, поцелуй может говорить о многом, быть очень разным. Например, простым приветствием или выражением дружеской симпатии.

Он проиллюстрировал свои слова, спокойно прикоснувшись к обеим ее щекам.

Элизабет рассмеялась:

– Таких поцелуев я получала множество! От матушки, Каролины и от элегантных дам, которые гостили в Стенхоуп-Холле. Даже от некоторых джентльменов.

– От некоторых джентльменов? – переспросил он немного сердито, сдвигая темные брови.

Она поспешно объяснила:

– От старых друзей семьи, от дальних родственников и, конечно, от кузена Хораса.

– Конечно.

Элизабет почувствовала, что он недоволен.

– В чем дело, милорд?

Протянув руки, он обхватил ее талию пальцами, как бы снимая с нее мерку для корсета.

– Не нравится мне этот ваш кузен Хорас.

– Но вы же с ним даже незнакомы! – возмутилась Элизабет.

– А мне это и не нужно, – ответил он, раздвигая пальцы так, что они легли на ее грудную клетку. – Ему было позволено не раз целовать вас, а мне – нет.

– Но это же совсем другое дело, милорд!

– Почему?

Она судорожно сглотнула.

– Кузен Хорас целует меня как… как кузен!

– А как целую вас я?

Элизабет совершенно растерялась. Как ей сказать Джонатану Уику, что он целует ее как любовник, если она понятия не имеет, как должен целоваться любовник?

Он потерял терпение.

– Так?

Без промедления он склонился над ней и взял в плен ее губы. Его поцелуй был настойчивым и жадным до боли. Он требовал, чтобы Элизабет отдалась ему целиком. Как той ночью на палубе, у нее не было выбора. Она приоткрыла губы, и его язык начал ритмично врываться ей в рот, пока она не потеряла способность думать, дышать и даже стоять.

Внезапно начавшийся штурм закончился не менее внезапно.

Джек сделал шаг назад и остановился, глядя на нее из-под полуопущенных век. Его грудь быстро вздымалась и опадала. Как и ее собственная. Похоже было, что происшедшее выбило из колеи не ее одну.

Элизабет вся трепетала от переполнявших ее чувств. Ей понадобилось несколько секунд для того, чтобы хоть немного прийти в себя. Овладев собой, она с некоторым вызовом сказала:

– Да.

Он сощурился:

– Да?

– Да, именно так вы меня и целуете.

Он быстро поправил ее:

– Иногда я целую вас именно так. Но могут быть и будут во множестве другие поцелуи.

Не успела она возразить против очередного практического урока, как Джонатан Уик обнял ее, опустил голову и снова припал к ее губам. Однако на этот раз его поцелуй был мягким, обольстительным, нежным… Настолько нежным, что у нее на глазах выступили слезы. Этот поцелуй был полной противоположностью первому. Джек целовал ее, и тени усыпальницы фараона окружили их со всех сторон. Элизабет уловила едва слышный шум, едва заметное движение неподалеку. Где-то в уголке сознания промелькнула мысль, что в недрах пирамиды Хеопса водятся мыши – или даже крысы.

А потом действительность отступила еще дальше, и остались только жар их тел, шорох муслиновых юбок, касающихся мускулистой ноги, обольстительно мягкая ткань его сюртука под ее пальцами… Она остро ощущала все нюансы запаха, вкуса и прикосновений. Это был самый волнующий и в то же время самый пугающий момент за все ее почти восемнадцать лет. Она больше не следила ни за собой, ни за ходом событий. Голова у нее шла кругом от богатства впечатлений. Джонатан Уик сказал правду: в отношениях между мужчиной и женщиной оказалось гораздо больше, чем она подозревала.

Намного больше.

Дышать стало почти невозможно.

– Джек… – В этой ситуации было бы нелепо обращаться к нему «лорд Джонатан». – Я… н-не понимаю, что происходит!

Он неохотно оторвался от ее губ, но всего лишь на миг – только для того, чтобы ответить:

– А я понимаю.

Когда он наконец прервал поцелуй, чтобы отдышаться. Элизабет прошептала:

– Именно так бывает у мужчины и женщины, когда они занимаются любовью?

Первый ответ Джека не содержал слов. Вместо этого он медленно и многозначительно провел языком по ее губам. Элизабет ощущала его дыхание на своем разгоряченном лице – дыхание было теплым, нежным и опьяняющим. От него кружилась голова: у нее было такое чувство, будто она выпила чуть ли не дюжину бокалов шампанского.

– Любовь бывает именно такой, – пробормотал он, чуть касаясь ее губ. Увидев недоумение на ее лице, он добавил: – Ты и правда не понимаешь, о чем я говорю?

Покачав головой, Элизабет смущенно призналась:

– Нет.

Однако она заподозрила, что это имеет какое-то отношение к странной теплой влаге, собравшейся между ее ног, и к его странному недугу.