Роза-Паучиха - [5]

Инвесторы явно не были готовы к тому, что им придется продать своего любимца, поэтому их инструкции почти не поддавались расшифровке. Они напоминали второй или даже третий перевод с какого-то еще более далекого языка. Однако в соответствии с инвесторскими традициями чисто прагматические аспекты были выделены.

Роза-Паучиха расслабилась. Очевидно, эти талисманы могли есть практически все, хотя и предпочитали правовращающие белки. Они нуждались также в некоторых легкодоступных микроэлементах. Имели очень высокую сопротивляемость ядам. В их кишечнике не было собственных бактерий. У Инвесторов их тоже не было, и они считали дикой любую расу, их имевшую.

Она занялась поиском требований к воздуху, но в это время талисман спрыгнул с ее головы на клавиатуру и заскакал по ней, чуть не уничтожив всю программу. Согнав его, она снова стала искать хоть что-нибудь понятное среди плотных сцеплений чужих письмен и запутанных технических данных. Вдруг она обнаружила кое-что, знакомое ей еще по занятиям промышленным шпионажем. Генетическую карту.

Она нахмурилась. Ей показалось, что она проскочила действительно важные разделы и попала в совершенно другой трактат. Она увеличила изображение и увидела трехмерную иллюстрацию какой-то фантастически сложной генетической конструкции со спиральными цепями чужих генов, помеченных невероятными цветами. Генетические цепочки вились вокруг длинных шпилей или пиков, радиусами расходящихся из плотного центрального узла. Другие цепочки туго скрученных спиралей соединяли вершины шпилей друг с другом. Очевидно, эти цепочки активировали различные участки генетического материала через соединения на шпилях. Она видела, что с некоторых активизированных генов свисали, отслаиваясь, цепочки вспомогательных белков.

Роза-Паучиха улыбнулась. Несомненно, опытный Формирователь-генетик мог бы сказочно разбогатеть, ознакомься он с этими схемами. Ее позабавила мысль, что он этого не сделает никогда. Это был, несомненно, какой-то инопланетный генетический производственный комплекс — в нем было больше генетических деталей, чем могло когда-нибудь понадобиться настоящему живому существу.

Она знала, что сами Инвесторы никогда не лезли в генетику, и подивилась, какая из девятнадцати известных разумных рас создала эту штуку. Очень может быть, что она пришла из-за пределов экономической зоны, контролируемой Инвесторами. А может, это был реликт какой-то вымершей расы.

Она подумала, что эти данные стоит стереть. Умри она, и они могут попасть в дурные руки. Стоило подумать о смерти, как первые ползучие тени глубокой депрессии начали тревожить ее покой. Некоторое время она не боролась с этим чувством, погруженная в размышления. Инвесторы очень неосторожно поступили, оставив ей эту информацию. Может быть, они недооценивали генетические способности и возможности аккуратненьких, умненьких Формирователей с их непомерно развитыми интеллектами?

Она почувствовала у себя в голове какую-то пульсацию. На короткое головокружительное мгновение все ее подавляемые эмоции вырвались на волю с учетверенной силой. Она испытала агонию зависти к Инвесторам, к их тупой самовлюбленности и самоуверенности, позволяющим им крейсировать от звезды к звезде, обжуливая по пути неполноценные, по их мнению, расы. Ей хотелось быть с ними. Ей хотелось оказаться на борту волшебного корабля и почувствовать, как чужое солнце обжигает ей кожу где-то за много световых лет от человеческой слабости. Ей хотелось завизжать, как визжала от полноты чувств маленькая девочка на «Американских горках» в Лос-Анджелесе сто девяносто три года назад. Ей хотелось забыться, как забывалась она в объятиях своего мужа, уже тридцать лет как умершего. Умершего… Тридцать лет…

Дрожащими руками она выдвинула ящик, находящийся под пультом управления, и почувствовала слабый медицинский запах озона, испускаемый стерилизатором. На ощупь она вынула свои сверкающие волосы из пластиковой трубки, ведущей внутрь черепа, приставила к ней впрыскиватель, сделала одну инъекцию, закрыла глаза, сделала вторую и отвела шприц. Пока она снова наполняла шприц и убирала его в велюровый футляр, ее глаза приобрели стеклянный блеск.

Держа флакон в руках, она тупо разглядывала его. Там оставалось еще достаточно, чтобы не синтезировать лекарство еще целый месяц. Чувство было такое, словно ей наступили на мозг. После дозы всегда так. Она закрыла файл с инвесторской информацией и запрятала его в самый дальний угол памяти компьютера. Талисман сидел на аппарате лазерной связи и, отрывисто насвистывая, чистил крылышки.

Вскоре она пришла в себя. Улыбнулась. Она уже привыкла к этим внезапным приступам. Таблетка транквилизатора уняла дрожь в руках, а антацид снял с мышц судорожное напряжение.

Потом она игралась с талисманом, пока он не устал и не заснул. Четыре дня она кормила его очень бережно, опасаясь перекормить, потому что он, как и Инвесторы, на которых так походил, был существом жадным, и она опасалась, что он себе навредит. Когда ему надоедало выпрашивать еду, он мог часами играть с веревочкой или, усевшись ей на голову, наблюдать на экране, как она управляла находящимися в Кольце роботами-шахтерами.