У нее стали слипаться глаза, ей казалось, что вечер тянется бесконечно, но неугомонная Лус согласилась пойти спать лишь в третьем часу ночи. В номере она не дала Дульсе уснуть, обсуждая все события этого дня и особенно молодых людей.
— Ну как тебе этот Лукас, Дульсита?
— А никак, — ворчливо ответила Дульсе. — Мы с ним толком и не поговорили.
— Как так? Отчего же ты так мало танцевала? Я решила, что он тебя настолько увлек, что ты слушаешь его развесив уши.
Дульсе сердито взглянула на сестру.
— Не говори, пожалуйста, глупостей. Просто все эти вычурные танцы не по мне. Это ты у нас знаменитая артистка.
Лус самодовольно засмеялась.
— Ну не дуйся, сестричка. И зря ты переживаешь: в наше время никто не смотрит, кто как танцует. Но этот парень, Лукас, вроде ничего. Целый вечер от тебя не отходил.
— А по-моему, ему все равно, с кем разговаривать, — сказала Дульсе. — В любом случае он только себя и слушает.
— Ах, Дульсита, — вздохнула Лус. — Ты у нас неисправимый романтик. Ты хочешь, чтобы тебе пели серенады под окном, как в позапрошлом веке. А сейчас таких мужчин все равно не бывает.
— Откуда ты знаешь, какие бывают? — горячо запротестовала Дульсе. — Можно подумать, что ты меня старше не на пять минут, а на двадцать пять лет. Много ли у тебя самой было знакомых мужчин?
— Опыт, моя дорогая, вовсе не измеряется минутами или годами. В жизни я разбираюсь получше тебя. Мы с Инес только на днях обсуждали эту тему...
— Опять твоя Инес, — взвилась Дульсе. — Нашла себе авторитет. Все ее теории — полная чушь!
— Ну не скажи, дорогая. Ее теории как раз подкреплены богатым опытом.
— Все равно, по-моему, она дура, — выпалила Дульсе.
— Это Инес-то дура? — на сей раз возмутилась уже Лус. — Как ты такое можешь говорить? Да ты знаешь, что ее доклад о концепции времени в культуре древних майя был отмечен поощрительной премией Академии наук и будет опубликован в Национальном этнографическом журнале. А профессор, который возглавляет этот журнал, даже пригласил ее на обед.
— Ха-ха! Уверена, что после этого она с тобой обсуждала не цивилизацию майя, а то, пригоден ли этот профессор для того, чтобы завести с ним роман.
— Да не нужен Инес никакой профессор. За ней знаешь сколько мужиков увивается!
— А мне кажется, все эти мужчины ей нужны только для того, чтобы потом похвалиться перед тобой или другими приятельницами. Не представляю, что может быть нелепее: встречаться с мужчинами, которые тебя не интересуют.
Лус уже собиралась ответить, но вдруг решила не заводиться. В конце концов, она действительно считала себя гораздо искушеннее в отношениях с людьми, чем Дульсе. Что толку спорить с сестрой, да еще в такой день, который сулит столько замечательных приключений.
— Ладно, доспорим в другой раз, — сказала она, поворачиваясь на бок. — А то завтра проспим и на пляж не попадем.
— Ладно, Лусита. Спокойной ночи, — отозвалась Дульсе.
На следующий день Рауль и Лукас разыскали их после завтрака, чтобы повести на пляж. Океан очаровал девушек. Вода была теплая и ласковая, и несмотря на прибой, обе девушки пытались заплывать довольно далеко, так что их спутники стали проявлять беспокойство. А потом Рауль и Лукас решили поучить сестер серфингу. Обучение вызвало бурный восторг и взрывы хохота. Узенькая доска для серфинга никак не слушалась, и девушки снова и снова соскальзывали в теплую воду. Постепенно какие-то движения были схвачены, и то одной, то другой сестре по нескольку минут удавалось удержаться на узкой доске с цветным парусом. Пожалуй, у Дульсе получалось чуточку лучше. Она сияла, а Лукас стал посматривать на нее с явным одобрением.
Но тут Лус решила, что на первый день хватит и что пора возвращаться в гостиницу. Стояла такая жара, что особенно есть не хотелось. Дульсе и Лус прошли в ресторан гостиницы и взяли себе салат и фрукты.
— И еще мне мороженое, пожалуйста, — прибавила Дульсе. Она так и не лишилась своей детской любви к сладкому.
Когда официант принес Дульсе замысловатую вазу с несколькими сортами мороженого, украшенного шоколадом и кусочками свежих фруктов, в глазах Лус промелькнуло нечто похожее на грусть.
— Очень вкусно, закажи себе тоже, — сказала заботливая Дульсе. Но Лус только покачала головой. В свои девятнадцать лет она твердо усвоила, что долг будущей артистки — заботиться о своей фигуре, и еще три года назад решила отказаться от мороженого и пирожных. Ей только было очень обидно, что Дульсе, которая ни от чего не отказывалась, весила ровно столько, сколько и ее сестра.
Немного отдохнув после обеда, девушки решили заняться делами.
— Я, пожалуй, схожу в парикмахерскую, — сказала Лус. — А ты не хочешь?
— Нет, я хочу прогуляться в магазин художественных принадлежностей. Я бы купила себе новые краски. И, пожалуй, нужна еще бумага для набросков, а то у меня мало.
Лус удивлялась, зачем Дульсе тащить с собой краски, мольберт и тому подобное в такое короткое путешествие. «Я же не беру с собой рояль и ноты», — говорила она, но в конце концов это было дело самой Дульсе.
— Давай встретимся в шесть часов на Пласа де Эспанья, — сказала Лус. — И может быть, куда-нибудь сходим вместе с Раулем и Лукасом.
