Royals - [26]

А-а-а, я заблудилась.

В смысле, по-настоящему заблудилась.

И это глупо, потому что я нахожусь в доме, а не в джунглях Амазонки, блин, но это очень большой дом и в нем гораздо больше комнат и коридоров, чем я привыкла.

Так. Мы не выходили на лестницу по пути из моей комнаты в спальню Себа. Возможно, я по-прежнему на нужном этаже.

Разве что коридор шел под уклон, а я этого не заметила.

Тьфу.

Я плотнее заворачиваюсь в одеяло и иду туда, откуда пришла. Меня не так легко напугать, но здесь всё как-то слишком готичненько на мой вкус. Мне вовсе не нравится бродить ночью по замковым коридорам. И потом, я буквально только что выпроводила из своей спальни очаровательного мерзавца, а затем поругалась с первоклассным снобом.

Не прошло и двух дней с момента моего приезда в Шотландию, а я уже чувствую себя героиней Джейн Остен.

На ближайшем столике стоит лампа, и я решаю, что при свете легче будет сориентироваться. Щелкнув выключателем, я замечаю нечто странное за картиной, которая висит над столиком.

Это, кажется, рукоятка ножа?…

Возможно, вы бы удержались и не вытащили то, что оказывается кинжалом в маленьких кожаных ножнах, сунутым за раму, но я не настолько сильна духом.

Я извлекаю лезвие из ножен и дотрагиваюсь до холодного металла. Короткий, острый клинок, просто… прижатый рамой к стене. Неужели замки опаснее, чем я думала? Надо вооружиться, чтобы пройти по коридору?

– Это для картины.

Я оборачиваюсь, по-прежнему с ножиком в руке, и, разумеется, вижу Майлза – он стоит в дверном проеме, держа руки за спиной.

Я смотрю на кинжал.

– Картине нужно оружие? – спрашиваю я. – Зачем? Произведения искусства дерутся друг с другом?

К моему удивлению, Майлз слегка улыбается. Ну, не столько улыбается по-настоящему, сколько приподнимает уголок рта, но, поскольку до сих пор я не видела от него ничего, кроме насмешек и презрения, это уже неплохо.

– На тот случай, если произойдет пожар, – объясняет он. – Можно быстро вырезать картину из рамы и унести ее в безопасное место.

Я всё понимаю, но мне кажется, что идея глупая. Если случится пожар, кто будет беспокоиться о картинах? Даже если они очень дорогие.

– Богачи такие странные, – говорю я, и крохотная улыбка на губах у Майлза сразу гаснет.

– Это бесценный шедевр, – произносит он, и я убираю кинжал обратно в ножны. Он входит на место с легким шуршанием.

– Лично я думаю, что бесценна человеческая жизнь, но, впрочем, как скажешь.

Мы смотрим друг на друга, и спустя несколько секунд Майлз делает глубокий вдох.

– Прости, – выговаривает он, хотя это звучит так, словно он стоит под дулом пистолета (ну или кто-то приставил к его горлу кинжал). – Не стоило намекать на вас с Себом. Он… В общем, это был очень долгий день.

Я замечаю, что он не извинился за свое отвратительное поведение до того, но тут Майлз слегка наклоняет голову набок и продолжает:

– Я провожу тебя в твою комнату.

Я не хочу оставаться наедине с ним ни секунды, но, слава богу, Майлз умалчивает о том, что я безнадежно заблудилась за пять минут, которые провела без него. Поэтому я молча киваю и следую за ним.

Дорога действительно занимает меньше времени, чем я думала, – а значит, я действительно свернула не туда (раз десять). Пока мы шагаем по коридору, я спрашиваю:

– Слушай, если серьезно, как вы ориентируетесь в этом доме?

Майлз пожимает плечами.

– Многие – никак. Шербет говорит, что в тридцатые годы его прадед выдавал каждому гостю серебряную миску с конфетти разного цвета. Таким образом, можно было оставить дорожку, ведущую к твоей комнате.

Я торможу:

– Сочиняешь.

Но Майзл качает головой.

– Клянусь, – говорит он. – Шербет, конечно, уверяет, что это придумали, чтобы гости могли найти дорогу в чужие комнаты…

– Тебе не кажется, что ты подкидываешь мне идею? – спрашиваю я, шевеля пальцами. – А вдруг я проведу всю ночь, нарезая конфетти, чтобы заманить Себа в свои крепкие сети?

Он поджимает губы – Майлз всегда так делает, когда раздражен. Возможно, если постоянно его бесить, он вообще лишится рта. Не исключаю, что это пойдет ему на пользу.

Я открываю дверь, и Майлз на секунду заглядывает ко мне.

– Я сожалею, что предположил худшее, но… кажется, тебе может понадобиться наставник, – говорит он. – Человек, который объяснит тебе, как тут всё происходит. Чтобы ты не слишком увлеклась.

Глядя на него, я склоняю голову набок и делаю вид, что обдумываю предложение.

– Хм… Нет.

И, пока Майлз гневно смотрит на меня, я с огромным удовольствием захлопываю дверь у него перед носом.

«Ан райс»

«Ан райс» – официальное начало шотландского сезона, ежегодная скачка вдоль южной границы. Ее название именно это и означает – «скачка»; говорят, начало традиции было положено в эпоху англо-шотландских войн, когда Генрих VIII напал на шотландцев, желая сделать юную Марию, королеву Шотландии, невестой своего сына. То, что некогда служило проверкой искусства верховой езды, теперь превратилось в светское событие, и посетители «Ан райс», любимого развлечения младших Стюартов, так же серьезно относятся к своим головным уборам, как и их южные соседи – гости «Роял Аскот». Кроме того, нынешние скачки предоставят обозревателям прекрасную возможность увидеть принца Александра с его невестой, американкой Элеонорой Винтерс. Ходят слухи, что младшая сестра Элеоноры, Дэйзи, также будет их сопровождать. Таким образом, флоридская школьница впервые отведает великосветской жизни.