Рой Кин - Автобиография - [56]

не можешь проиграть пять или шесть матчей и стать чемпионом. Не было сомнений в том, что нас

постиг кризис.

Большинство критических стрел было выпущено в сторону Лорана Блана и Хуана Верона. Это было

абсолютно несправедливо. Говорили, что они не могут приспособиться к премьер-лиге. Игроки

мирового класса не могут справиться с беготней и бесцельными ударами? Чепуха. Лоран и Себа были

великолепными профессионалами, не столько сильными, как выносливыми, чтобы играть в

сумасшедшем ритме английского футбола. Да, нужно было к этому приспосабливаться, но лучшие

футболисты встречаются с более серьезными задачами, чем эта. Команда пропускала голы. Команда. Не

было необходимости показывать пальцем на отдельных игроков. Мы утонем либо выплывем. Вместе. В

игре с «Арсеналом», например, мы все получили сполна. Бартез изо всех сил держал нас на плаву. В

конце игры он все же сдал. Но веревочка вела к остальным игрокам, включая меня.

Другие наблюдатели объясняли нашу потерю формы тем, что тренер объявил о своем уходе. Возможно,

в этом что-то было, но и это не могло объяснить падение. Кроме того, причину кризиса видели в том, что Стив Макларен перешел в «Миддлсбро» главным тренером. Стив был великолепен. Но я не думаю,

что этим объясняется все.

Мы больше не чувствовали желания биться за победу. Я вспомнил то чувство, которое испытывал в

Барселоне, когда мы выиграли требл. Подозрение превратилось в навязчивую идею. Мы испытали

славу, стали героями, мы были чертовыми живыми легендами. Мы выиграли чемпионат с отрывом в

десять очков, что с тобой, Рой? Я чувствовал, к чему все идет. Пропало желание, его уже не было ни у

кого из нас. По крайней мере, в недостаточном количестве. Вместо того чтобы самим активно идти

вперед, мы ждали, что один из наших героев все сделает за нас. Вперед, Бекс, принеси нам победу.

Теперь я. Скоулзи, твоя очередь. Давай, Райан. Себа, ты стоишь 28 миллионов фунтов, не мог бы ты

выиграть этот матч для нас? Руд, давай, у тебя получится. Руд и впрямь забил несколько победных

голов. Бекс также записал на свой счет несколько великолепных голов (шестнадцать за сезон), к тому

же он несколько раз удачно ассистировал в атаке. Оле, как всегда, был палочкой-выручалочкой. В то

время как мы все ждали игры друг от друга, существенного прогресса не наступало.

Я понял и другое. В матче на Кубок сезона «Ливерпуль» выиграл у нас 2:1. «Арсенал» также

прогрессировал. Теперь они испытывали большую жажду побед. Больше, чем мы.

Мы начали чемпионат с тяжелой победы со счетом 3:2 над «Фулхэмом» на своем поле. Соперник

дважды выходил вперед, но Рууд всякий раз спасал нас. Затем мы сыграли вничью с «Блэкберном»,

который, как и «Фулхэм», получил прописку в премьер-лиге по итогам прошлого сезона. Еще одна

ничья с «Виллой» перед тем, как мы смели ужасную команду «Эвертона». Счастливые деньки

вернулись.

В середине сентября играем в гостях с «Ньюкаслом». Мы проигрываем 1:3. Гиггзи и Себа сравнивают

счет. Ширер забивает победный гол за восемь минут до финального свистка. Господи Исусе! Какой

бардак, в котором я играю хуже всех! Я беру мяч, чтобы выбросить его из аута. Идет добавленное

время, а мы находимся глубоко на нашей половине поля. Ширер мешает мне выбросить мяч. Он

издевается. Я теряю контроль над собой и швыряю мяч в него. «Ты — урод», — ухмыляется он. Он

произносит это уверенно и самодовольно. Я бегу за ним, стараясь вцепиться ему в глотку. Он смеется.

«Ты — урод». Сверкает красная карточка. Ширер прав. Я — урод. Попался в ловушку.

В раздевалке все молчат. Я виновник «торжества». Я могу сказать по поведению тренера, что довел его

до точки. Он слишком уязвлен, чтобы учинить надо мной расправу. Я чувствую опустошенность.

Пустота. Ничего нет. Только сожаление. Обычно я нахожу себе оправдание, когда не прав. Это я, и т. д.

и т. п., я такой, какой есть, — и остальная чушь подобного рода. Но не в этот раз. Я по-настоящему

понимаю, что подвел тех, кто защищал меня в прошлом. Терезу, мою семью, тренера, ребят, клуб. На

этот раз мне нет оправданий.

Возвращаясь домой, тренер не проронил ни слова.

По прибытии в «Четыре времени года» он пожелал мне доброй ночи. Я что-то промямлил в ответ.

«Не делай глупостей, Рой».

Той ночью я решил сдаться. Тебе только исполнилось тридцать, Рой. Уйди, оставь все, займись чем-то

другим. Тебе нужно перестать причинять боль самому себе и твоим любимым, тем, с кем ты работаешь.

Я поговорил с Терезой. Она сказала, что я буду скучать по футболу. Нет, я не буду, ответил я. Любое

занятие будет лучше, чем это сумасшествие. Приходить в ярость, чувствовать беспомощность, изливать

злость на других. Я чувствовал, что в раздевалке никто не понимает мои слова о самоуспокоенности, я

проиграл этот спор. Слишком многие почивали на лаврах и были довольны тем, что у них уже есть.

Пусть будет так, как они хотят. Это не для меня, поэтому мне нужно уйти.

На следующее утро в восемь часов я ждал тренера возле «Кэррингтона». На этот раз он опоздал. В 9.15, когда я уже собирался уходить, появился тренер. Мы вошли в кабинет и сели. Я сообщил ему, что

собираюсь уходить. «Нет, Рой, это всего лишь импульс». «Нет, все не так, — объяснил я. — Я не