Рой Кин - Автобиография - [4]

находилось все меньше и меньше.

Я провалил свой «Промежуточный экзамен». Было больно. И хотя вряд ли можно было ожидать

другого, я чувствовал, что подвел себя и родителей. Возможно, это был еще не конец света, но,

безусловно, это обстоятельство поставило знак вопроса над моим будущим. Время, энергия и

воображение, которые я должен был направить на уроки и домашние задания, были вместо этого

вложены во многие часы занятий футболом. Сегодня дети более смышлены или, по крайней мере,

должны быть таковыми. Образование и карьера футболиста вовсе не являются взаимоисключающими.

Появление в сборной до 15 лет было важным событием для молодого футболиста. Если тебя включали в

ирландскую команду, ты автоматически оказывался как бы на витрине, которую изучали скауты

английских клубов. Это был решающий сезон. Появление в ирландской сборной было важнее, чем

сдача «Промежуточного экзамена». В предыдущий сезон я играл за сборную графства Корк для 14-

летних, которая выиграла национальный Кубок, разыгрываемый между графствами. Перспектива

попадания в сборную страны выглядела вполне реальной, а если на твоем счету появится матч за

сборную, то у тебя имеются хорошие шансы получить приглашение на просмотр в английский клуб.

Однажды после школы я пришел домой вечером и увидел улыбающегося отца, держащего в руках

местную газету «Ивнинг Эхо»: «Ты попал, мальчик, ты едешь на просмотр в Дублин».

На просмотре я показал хорошую игру. Когда я был заменен примерно за пятнадцать минут до

окончания матча, я думал, что это случилось лишь потому, что те, кто отбирал в команду, увидели

достаточно, чтобы убедиться в моей необходимости. Возвратившись в Корк, я с нетерпением стал

ждать новостей о приглашении на итоговый просмотр. Когда же они пришли, то оказались для меня

плохими. В списках тех, кто был вызван на него, Р. Кина не было, сколько я ни старался его в нем

разыскать. Я был убит. Это было самым большим разочарованием моей жизни. Дверь в мою мечту

захлопнулась перед самым носом.

Моя мать была очень обеспокоена, смотря на то, что происходит в моей жизни. На некоторое время я

потерял присущий мне кураж. Я получил еще один удар, когда Пол Маккартни связался со мной и

сказал, что выбил для меня просмотр в «Брайтоне». Я должен был ехать в Дублин на поезде, затем сесть

на самолет рейсом до Лондона, после чего вновь на поезде доехать до Брайтона. Вечером за день до

моего запланированного отправления Пол позвонил мне и сказал, что просмор отменен. Изучив

рекомендацию Пола, представители «Брайтона» отказались от этой затеи. Они слышали, что я был

слишком низкорослым, чтобы стать профессиональным футболистом.

Весь разбитый, я погрузился в полужизнь, бесцельно проводя долгие дни. Я вставал с постели в час,

чтобы получить первую радость наступающего дня — посмотреть серию «Соседей», которая

начиналась в 13.30. После этого я шел на прогулку с моим псом Беном — черной дворняжкой,

заменившей собою Счастливчика, другую дворняжку, названную так, потому что она была бродячей

собакой, которой посчастливилось наткнуться на Роя Кина. Я любил своих собак, по-настоящему их

обожал (как и по сей день). В отличие от людей собаки не говорят всякую ерунду. Они не предадут тебя

или испортят тебе настроение. В ответ на то, что ты даешь, ты получаешь столько же и даже больше.

Бен, как Счастливчик и другие собаки, которых я заводил, был преданным и любвеобильным псом. И

смешным тоже. У них у всех был свой, неповторимый характер. Для меня их самой волшебной чертой

было то, что им все равно, кто ты — капитан «Манчестер Юнайтед» или безработный. Прогулка с

Беном была лучшим моментом моего дня. Я все еще любил футбол и тренировался и играл с таким же

энтузиазмом, несмотря на чувство, что я упустил свой шанс, который, может быть, был последним.

Я не получал пособия по безработице по одной простой причине: мне не было восемнадцати. Деньги

были проблемой. Мои мать и отец не имели тогда достаточно средств, но я никогда не нуждался по-

настоящему ни в чем. Братья также иногда «субсидировали» меня время от времени. Я принимался за

любую физическую работу, когда таковая находилась. Самая легкая была в баре «У Гелвина» в

Блэкпуле. Как кто-то написал, что я пришел туда, чтобы наращивать мускулы, нося бочки с пивом со

склада в бар. Правда же заключается в том, что я выбрал эту работу из-за денег — 3,5 фунта в час — и

проводил время, потихоньку воруя шоколад и набивая себе им рот. Я проработал там три недели.

Самая дрянная работа, за которую я взялся, была у одного деляги, который нанял нас, чтобы мы

соскребали ржавчину с металлических листов. Нам для этого выдавали по паяльной лампе безо всякой

спецодежды! Это была опасная работа, но хорошо оплачиваемая — 50 фунтов в неделю. Я продержался

там три месяца. Потом весной пошел собирать картофель, ездя на велосипеде по пятнадцать миль туда

и обратно. Это была убийственная, адская работа, в наследство от которой я получил больную спину,

которая и по сей день меня беспокоит.

Возможно, заметив мое отчаяние и обеспокоенность футбольным будущим, Тимми Мерфи, Джен

O'Салливан и Джон Дели, который теперь тренировал нашу команду «Рокмаунт», посоветовали мне