Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона - [104]

Я честно думал, что Сид где-то раздобыл одну из капсул с кровью. Получилось так, что он истекал кровью и улыбался. Пока он плевался кровью в девушку, его кровоточащий нос высох, и он подошел к своему усилителю, разбил бутылку виски и начал делать порезы на груди, чтобы добыть больше крови.

В эту секунду его за руку схватил Ноэль, и Сид устремил взгляд в пол, как глупый провинившийся ребенок. В это время группа на него кричала. Пока он возился с этой бутылкой, он случайно выключил усилитель, что означало, что пока он играл, его не было слышно. Я видел, как это все разозлило Джонни, особенно после того, как Сид стал привлекать все больше внимания. В конце концов я сам зашил рану Сида. Прошло два дня, и она начала гноиться. Тогда-то я и понял, что никто не собирается ему помогать. Раньше я был бойскаутом, поэтому я промыл рану и зашил раны швом-бабочкой. Я сделал это, потому что просто больше не мог на это смотреть.

ДЖОН ЛАЙДОН: Я поддерживал хорошие отношения с ребятами из Warner Brothers. Боб Регер был великолепен, мне он нравился. Он был очень веселым. Он сразу все понял правильно. Он видел во всем этом элементы юмора и веселья. Он ненавидел Малкольма так же, как и все остальные хорошие люди. Именно его идеей было подписать нас на лейбл Warner. У него было правильное восприятие и чувство рок-н-ролла. Он всегда смеялся.

В молодости он был достаточно крупным, с большим животом.

Все в нем было одновременно и хорошо, и плохо. Когда я был в подавленном состоянии, он внезапно начинал смеяться. Он был единственным, кто действительно смог изменить правила этой игры.

Тогда в Мемфисе мы встретили одну хэви-метал группу, полностью одетую в черное. Тогда это меня весьма поразило и вызвало любопытство. Они были очень хороши, но из-за цветовых предубеждений, царивших на юге, их не жаловали. Аудитория просто не понимала происходящего. Я думал, что это несправедливо. Они были очень хороши, лучше, чем мы. Американские группы практически всегда кажутся старше и тратят больше времени, чтобы овладеть своим искусством. Может быть, именно поэтому американская музыка так популярна.

Я не посещал обитель Элвиса Грэйсленд. Думаю, что там были Пол и Стив. Я же точно не был там, даже когда мы проезжали мимо по пути на концерт. Я специально отвернулся. Мне даже не хотелось на это смотреть. В некоторых книгах пишут, что я любил Элвиса! Боже, да я всегда ненавидел Элвиса Пресли, с раннего детства, и на то у меня были причины! Один мой очень унылый ирландский кузен играл в ирландском военном духовом оркестре. Он был фанатом Элвиса, как-то раз он пришел домой к моим родителям и притащил все эти богом забытые записи Элвиса Пресли в мою комнату, потому что у меня был проигрыватель. Он крутил эти пластинки по восемь часов подряд, и это дерьмо не прекращалось. У меня сформировалось стойкое отвращение к творчеству Элвиса Пресли. Если участник духового оркестра обязательно должен быть фанатом Элвиса Пресли, то это точно не для меня.

Выступление в Америке было для меня возвращением к самым истокам. Толпа была слишком враждебной. Их сознанием на тот момент полностью управляла пресса. Они кричали «вы не такие крутые!» еще до того, как мы вообще начинали играть. Это была очень трудная аудитория. В большинстве случаев мы доказывали обратное, но едва ли песня God Save the Queen что-то значила для американцев. Они, наверное, думали, что мы пели про педиков из Атланты.

Во время нашего тура по Америке Том Форсэйд из High Times преследовал Сида и хотел взять у него интервью. Я же тогда ничего не знал об этом журнале, Форсэйду был нужен скандал, связанный с наркотиками. Они пытались рассказать о целебном воздействии наркотиков. Было сложно удерживать его в стороне от Сида, он преследовал нас от отеля к отелю. Мне казалось любопытным, что он всегда знал, где мы были. Он вечно возникал то тут, то там. Он пытался подкупить Ноэля, чтобы тот начал с ним сотрудничать, но Ноэль не давал ему такой возможности. Однажды был случай, когда мы обнаружили его в комнате Сида. Сид сам его впустил.

Противоречить Сиду было сложно. Он иногда был таким глупым. «Это пресса! – вопил он, – вы рушите мою карьеру!» Ох, Сид! Была небольшая драка на кулаках и парочка разбитых камер, прежде чем мы вытурили его из комнаты.

В первое время Сид вел себя как дикий зверь, который сорвался с цепи. Он всерьез верил в то, что ему нужно быть рок-н-ролльным героем. Его эго раздулось до невероятных размеров, и вдобавок его подстрекала Нэнси. «Ты – звезда, Сид, тебе не нужны эти парни. Этот чертов Джонни Роттен, он – козел!»

Нэнси была ненужным грузом – абсолютно бесполезным в этом туре. Сида очень раздражало, как мы относимся к этому, но это и правда был просто кошмар. Все было просто: если он берет Нэнси, то я беру парочку своих приятелей. Но Сид этого не хотел, потому что эти ребята были жестокими по отношению к Нэнси. Большие парни, борцы. Они любили применять физическую силу. Нэнси была настоящим хоррор-фрик шоу и просто вымаливала, чтобы ей двинули. И многие из нас, в том числе и я, периодически пытались ей двинуть, потому что она действительно напрашивалась.