Ротмистр авиации - [16]
— Совершенно верно, ротмистр Ефимов.
— «Аквариумом»?
— Полуэктов.
— Ко мне обоих.
— Слушаюсь, Владимир Алексеевич.
— Запишите: по японскому посольству Танака и некто господин Юдзура, имеющий отношение к торгпредству. По «Аквариуму» меня интересует мадемуазель Ставрова. Пусть захватят также списки агентуры.
Адъютант кивнул, почти тут же звякнул телефон, полковник снял трубку.
— Слушает Курново. Так, — посмотрел на Губарева, сокрушенно покачал головой. — Ай-яй-яй. Неужели? Ясно. Так. Минуточку подождите, подполковник, я запишу. Десницкий… Действительный статский советник. Товарищ председателя земельного банка. Хорошо. Нет, нейтрализовывать сыск не нужно. Это не наш человек, но у нас есть подозрения. Хорошо.
Закончив, уставился на Губарева.
— Поздравляю, ротмистр. Вы что, действительно хотели убить этого Десницкого? Что вы молчите? Вас ищут по всему Петербургу. У конюшни поставлена засада. Ваша извозчичья фамилия ведь Яковлев?
— Яковлев.
— Так вот, эта фамилия, а также ваш словесный портрет переданы во все сыскные отделения. Понимаете?
— Я хотел бы знать фамилию этого господина. Десницкий?
Полковник мельком глянул на исписанный листок.
— Десницкий. Федор Федорович Десницкий, дэ-эс-эс[10], товарищ председателя[11] земельного банка. В шесть утра он явился в полицию и подал заявление о покушении на убийство.
— Вы думаете, он говорит правду?
— Надеюсь, врет, потому что об участии в деле Ставровой не упомянул ни словом. Но нам от этого не легче.
— Как он заявил?
— Заявил, что возчик номер сто сорок четыре совершил на него неспровоцированное нападение и нанес тяжелые увечья.
— Сволочь.
Около минуты Курново, постукивая пальцем по столу, смотрел в окно.
— Любопытное замечание. Тем не менее боюсь, на вашей извозчичьей карьере придется поставить крест…
Странно, Губарев сейчас думал только об одном — чиста ли Ставрова? А если нет, с кем связана: с ПКРБ? С японцами?
— Владимир Алексеевич, я могу сменить грим, взять другой номер.
— Я забыл, вы ведь упорный человек. И все-таки, дорогой Александр Ионович, лучше не рисковать. Придется внедрять вас в «Аквариум».
Раздался стук в дверь, полковник бросил:
— Войдите!
Вошедшие в кабинет чиновники, ротмистр Ефимов и штабс-ротмистр Полуэктов, агентурой и осведомителями занимались еще в жандармском корпусе, откуда были откомандированы в ПКРБ. Ефимов был тщедушен, с жалким зачесом на гладкой лысине и провисшем на шее мешочком; Полуэктов, хоть и был высок, из-за тучности напоминал щурящегося хомячка. Полковник кивнул.
— Садитесь, господа, прошу. Кто начнет? Давайте вы, Константин Ильич. Выяснили, кто господин Юдзура?
— Выяснил.
— Так давайте.
— Владимир Алексеевич, человек, о котором идет речь — господин Киёмура Юдзуру, представитель фирмы «Ицуми». Фирма занимается транспортными механизмами, измерительными приборами, судостроением.
— Давно этот Киёмура в Петербурге?
— Больше тринадцати месяцев. С мая прошлого года.
— Где живет?
— Его квартира на Второй линии Васильевского острова. Кроме того, на Садовой у него собственное бюро с секретаршей.
— Я вижу, у вас фото?
— Да, — ротмистр протянул Курново фотографию. Вглядевшись, полковник передал отпечаток Губареву. Без всякого сомнения — на фото изображен Ахметшин-Юдзуру. Курново снова взял карточку.
— Это он, Александр Ионович?
— Без всякого сомнения — он.
Полковник язвительно посмотрел на Ефимова.
— Слушаю вас, Константин Ильич. Что у нас на Танаку и Киёмуру?
Ротмистр, чувствуя разнос, насторожился.
— К сожалению, материал на Танаку скуден. Вы же знаете, Владимир Алексеевич…
— Что «знаете»?
Под «знаете» Ефимов подразумевал обширные связи Танаки при дворе. Но вместо этого сказал:
— Танака под моим контролем еще с МВД.
— Не разводите воду. Коротко.
— Возможно, он и занимается шпионажем, но ничего предосудительного…
— Факты, Константин Ильич, факты.
Видно было, что Курново теряет терпение. Ефимов опустил глаза и, стараясь отвести грозу, сказал почти беззвучно:
— Владимир Алексеевич, ведь вы все знаете. Донесения по поводу Танаки я подшиваю в дело регулярно. Досье огромно, но реальных компрометирующих материалов пока нет.
— Совсем нет?
— Реальных — увы.
Те, кто знал Курново, поняли бы, что он сейчас взбешен.
— А Киёмура?
— Его деловые контакты вне подозрений.
Курново притворно вздохнул.
— Ротмистр, я ведь прошу факты. У вас же одни слова. Когда Киёмура был в отъезде последний раз?
Так как ротмистр медлил, он рявкнул:
— Когда?
— Сейчас, — Ефимов открыл папку. — Вот, шесть дней назад.
— Что — шесть дней назад?
— Шесть дней тому назад Киёмура вернулся из Москвы.
— Из Москвы? Вы уверены?
— Да, уверен. Он был там около двух недель.
Все вынуждены были замолчать. Курново сделал вид, что разглядывает что-то в окне. Наконец спросил:
— Каким образом это установлено?
— Он отметился в консульстве.
— И все? Да не молчите вы, черт вас возьми! Я спрашиваю — в консульстве, и все?
— Да, все, Владимир Алексеевич.
Полковник взглянул на Губарева, усмехнулся:
— Ну и ну. Ротмистр, вообще какие у вас источники на Киёмуру?
Ефимов замялся, и Курново стукнул по столу.
— Да не бойтесь вы, черт вас возьми! При нем можно говорить! Источники?
— Простите, Владимир Алексеевич. Во-первых, о Киёмуре нам сообщает его секретарша. Из конторы. Во-вторых, швейцар в жилом доме, занятом японцами.
