Российский либерализм: идеи и люди - [562]

…В молодости Владимир Вейдле считался неплохим поэтом, был завсегдатаем знаменитого поэтического кабаре «Бродячая собака». Но потом резко бросил стихосложение. И вот, спустя почти полвека, в семидесятилетнем возрасте он вдруг снова ощутил в себе поэтический дар. Вдохновила его Италия – Венеция, Рим, Неаполитанский залив, те самые места, которые он впервые посетил в шестнадцатилетнем возрасте и которыми пропитался на всю жизнь (в Венеции, например, он в конце жизни бывал ежегодно – иногда по нескольку раз). Но что характерно? Начав в юные годы писать вирши в нарочито усложненном акмеистском стиле, в конце жизни Владимир Васильевич «впал» (как сказал бы другой великий поэт) «в немыслимую простоту», кристальную и строгую, очень далекую от старческого сентиментальничанья. Но и здесь, в поздней философской лирике, Вейдле мучается темой «возвращения» (трактуемого также и как христианское «воскресение») и «невозвращения», безвозвратного ускользания, исчезновения и утраты. Именно об этом одно из любимых им самим стихотворений – «Берег Искии». Это вблизи Неаполя, 1965 год, всего двенадцать строк:

Ни о ком, ни о чем. Синева, синева, синева,

Ветерок умиленный и синее, синее море.

Выплывают слова, в синеву уплывают слова,

Ускользают слова, исчезая в лазурном узоре.

В эту синюю мглу уплывать, улетать, улететь,

В этом синем сиянье серебряной струйкой растаять,

Бормотать, умолкать, улетать, улететь, умереть,

В те слова, в те крыла всей душою бескрылой врастая…

Возвращается ветер на круги свои, и она

В синеокую даль неподвижной стрелою несется,

В глубину, в вышину, до бездонного синего дна…

Ни к кому, никуда, ни к тебе, ни в себя не вернется…

…Здесь невольно приходят на память мемуары Владимира Вейдле о его последнем дне на родине, в июле 1924 года, в любимом им Петербурге (иных названий города не признавал), накануне окончательного отъезда в эмиграцию. Он вспоминал, как пошел в тот день в Эрмитаж и в пустом зале опустился на колени перед картиной Рембрандта «Возвращение блудного сына»…

Андрей Дмитриевич Сахаров: «Свобода нуждается в защите всех мыслящих людей…» Владимир Кара-Мурза

«Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой» – этими словами Гете Андрей Дмитриевич Сахаров (1921–1989) предварил свой первый, написанный в Москве и опубликованный на Западе в 1968 году политический манифест. Написание «Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» обозначило новый период в его жизни: создатель советской водородной бомбы, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской и Ленинской премий стал борцом с тоталитарным режимом, принципиальным оппонентом советского строя, диссидентом и правозащитником. Как и для тысяч других людей, 1968 год стал для Сахарова переломным – позже он сам напишет, как под «грохот танков на улицах непокорившейся Праги» таяли его последние иллюзии относительно советского режима.

А. Д. Сахарова могли обвинять в наивности, идеализме, незнании житейских реалий, чрезмерной доверчивости, но никто и никогда не смел ставить под сомнение его честность, благородство, принципиальность и мужество. На собственном опыте осознав преступность коммунизма, добровольно обменяв комфортабельное существование академика на гонения, репрессии и ссылку, так подорвавшие его и без того слабое здоровье, Андрей Дмитриевич целиком отдался делу борьбы за демократию и свободу. Взгляды Сахарова оставались неизменными, как и его требования к власти: общая амнистия всех политических заключенных, отмена монополии КПСС и введение многопартийной системы, денационализация и деколлективизация экономики, свобода слова, печати, совести, убеждений, собраний и передвижения, реабилитация репрессированных, подлинное осуждение преступлений сталинизма, демилитаризация и разоружение, охрана окружающей среды, отмена смертной казни.

Андрей Дмитриевич Сахаров рос в многолюдной московской квартире, окруженный любовью родителей и близких, в большой интеллигентной семье. Отец Дмитрий Иванович, профессор физики, привил сыну любовь и интерес к этому предмету; от матери Екатерины Алексеевны ему достались необщительность и упорство – черты, которые останутся с Андреем Сахаровым до конца его жизни. Первые школьные годы Андрей учился дома («для меня влияние семьи было особенно большим», напишет он впоследствии), а в 1938-м, окончив школу, легко поступил на физический факультет Московского университета, где вскоре стал считаться лучшим студентом, когда-либо учившимся в его стенах. Окончил МГУ с отличием Сахаров в ашхабадской эвакуации и в столицу вернулся после окончания войны, будучи уже женатым (со своей первой женой Клавдией Алексеевной Вихиревой он проживет до ее смерти в 1969 году). В Москве Андрей Дмитриевич поступил на работу в Физический институт Академии наук СССР, где его научным руководителем стал лауреат Нобелевской премии по физике академик Игорь Тамм. Работа Сахарова в области исследования атома, предложенный им расчет мю-мезонного катализа ядерной реакции в дейтерии были замечены: уже в 1947 году, в возрасте двадцати шести лет, он становится кандидатом физико-математических наук, а годом позже его включают в состав специальной секретной группы академика Тамма по проверке проекта водородной бомбы, над которым работала группа академика Я. Б. Зельдовича. Но молодой ученый предлагает собственный проект водородной бомбы и в 1950 году в составе группы Тамма направляется в сверхсекретный атомный центр в город Саров (знаменитый «Арзамас-16»). «Все мы тогда были убеждены в жизненной важности этой работы для равновесия сил во всем мире и увлечены ее грандиозностью», – позже напишет академик Сахаров об этом времени.