Российский либерализм: идеи и люди - [525]

Итак, в декабре 1919 года Парамоновы перебрались в Новороссийск; в феврале 1920 года, накануне катастрофы деникинской армии, семья Парамоновых ушла в Константинополь на собственном пароходе «Принцип». Начались эмигрантские скитания. Пароход оказался единственным, что осталось от некогда многочисленного имущества. Но ведь не увезешь с собой рудники и мельницы.

Около года Парамоновы провели в Константинополе, живя на доходы от парохода, курсировавшего по маршруту Поти–Батуми. В начале следующего, 1921 года, когда стало ясным, что надежды на скорое возвращение в Россию беспочвенны, Парамоновы перебрались в Германию. Дело в том, что еще до начала Первой мировой войны Н. Е. Парамонов перевел в Германию задатки за шахтное оборудование. В связи с начавшейся войной поставки так и не начались; теперь он рассчитывал вернуть вложенные средства. Однако и эти надежды не оправдались: то ли мнение о деловой порядочности и обязательности немцев оказалось преувеличенным, то ли война и последовавшая за ней гиперинфляция разорила германских партнеров Парамонова.

Так или иначе, надо было как-то налаживать жизнь; жизнью для Николая Парамонова было дело, предпринимательство. Сметливый казак вложил бо́льшую часть имевшихся у него средств в… пустыри, купив незастроенные участки земли в Берлине, благо что в условиях «сверхинфляции» 1920-х годов земля стоила не очень дорого. Он правильно оценил, что бурное развитие автомобильного транспорта приведет к росту потребности в гаражах, заправках и так далее, в том, что сейчас называют автосервисом. Берлин был в этом отношении почти девственным. В 1926 году завершилась постройка первого парамоновского гаража, в 1929-м – второго. При гаражах были авторемонтные мастерские и заправочные станции. Кроме того, Парамонов построил несколько многоквартирных доходных домов. Все это давало весьма неплохой и стабильный доход и обеспечивало безбедное существование всего многочисленного семейства, включая семью брата Петра (умер в 1940 году). В эмиграции их роли переменились; если ранее бо́льшая часть парамоновского хозяйства была на Петре, то после того, как он осознал, что в Россию никогда не вернется, интерес к делам у него пропал, и занимался он лишь стареньким пароходом, приписанным к одному из румынских портов.

В политической деятельности Н. Е. почти не участвовал, хотя иногда бывал на эмигрантских «мероприятиях»; так, он присутствовал на печально известной лекции в Берлине П. Н. Милюкова, во время которой двое черносотенцев пытались застрелить бывшего кадетского лидера и в результате убили В. Д. Набокова, отца знаменитого впоследствии писателя. Парамонов был среди тех, кто задержал террористов. Кстати, Парамонов был совершенно напрасно объявлен советской юстицией вдохновителем «инженеров-вредителей», осужденных в 1928 году по «Шахтинскому делу». Никаких связей с Россией у него не было.

Приход к власти нацистов в 1933 году поначалу никак не сказался на жизни Парамоновых. Н. Е. вызвали в гестапо на «беседу», интересовались настроениями, отношением к большевизму и почему-то к украинскому вопросу. Претензий не оказалось. Сложнее было со старшим сыном, Елпидифором. Он заканчивал университет и обнаружил недюжинные способности в инженерном деле. Ему предложили остаться при кафедре для написания диссертации и последующей профессуры. Проблема заключалась в том, что в этом случае надо было принимать германское гражданство, что соответственно могло привести к службе в вермахте. Пришлось отказаться от перспективной карьеры; Елпидифор стал инженером-механиком, занялся практической инженерией. Впрочем, научный склад ума, тяга к исследовательской работе, изобретательству осталась «при нем». Впоследствии, уже в США, им были запатентованы десятки изобретений.

22 июня 1941 года раскололо эмиграцию надвое – на тех, кто связывал надежды на «освобождение» России от большевизма с Гитлером, и на тех, для кого подобный путь был неприемлем. Парамоновы, по-видимому, относились ко второй группе; во всяком случае, в отличие от своего друга Краснова (в эмиграции былая вражда забылась, Парамоновы и Красновы часто гостили друг у друга, свидетельством чему остались десятки совместных фотографий), возглавившего по предложению германского командования управление казачьих войск, Н. Е. отклонил предложение нацистов вернуться на родину и заняться «восстановлением экономики». Разумеется, с возвращением принадлежавшего ему имущества. После 1941 года «белые» эмигранты, даже отказавшиеся от сотрудничества с нацистами, преследованиям не подвергались – были лишь введены ограничения на поездки в прифронтовую зону. Елпидифор работал на одном из промышленных предприятий и, как все, считался мобилизованным – самовольный уход с предприятия карался смертной казнью.

В 1944 году Н. Е. вместе с женой, Анной Игнатьевной, перебрался в Чехословакию, в Карлсбад. В конце февраля – начале марта 1945 года, выправив себе фальшивые документы, туда же, сбежав со своего предприятия, отправился Елпидифор. В мае 1945 года Парамоновы оказались в советской зоне оккупации. Ничего хорошего им ждать не приходилось. Советская власть не собиралась прощать своих бывших противников. Начались аресты эмигрантов. Не дожидаясь своей очереди, Парамоновы (а именно жена Елпидифора Людмила Ивановна, привлекавшаяся комендантом в качестве переводчицы) получили разрешение на поездку в американскую зону (решающую роль сыграло обещание привезти несколько пар наручных часов) и, разумеется, не вернулись… И вновь семья оказалась у разбитого корыта. Парамоновские дома и гаражи были по большей части или разрушены, или остались в советской оккупационной зоне.