Российский либерализм: идеи и люди - [521]

Нам неизвестно, лукавил ли Лидин, недоумевая, почему имя Парамонова не значится в энциклопедических словарях. Возможно, он действительно не знал, что знаменитый издатель был членом партии кадетов, в 1919 году возглавлял Отдел пропаганды у А. И. Деникина, затем стал «белоэмигрантом», а в 1928 году был даже объявлен советской юстицией вдохновителем «инженеров-вредителей», осужденных по «Шахтинскому делу». Имя Парамонова являлось длительное время табу для историков. Между тем Парамонов – это и есть «Донская речь».

Что побудило Николая Елпидифоровича Парамонова (1876–1951), сына казака Нижне-Чирской станицы, хлеботорговца, владельца мельниц и пароходов, председателя Ростовского биржевого комитета Елпидифора Трофимовича Парамонова, пуститься на это явно не самое прибыльное предприятие? Николай Парамонов принадлежал к новому поколению российских предпринимателей, которым было тесно в рамках существующего режима; они тяготились докучливой опекой власти и сами стремились определять свою судьбу – да и судьбу страны. Рябушинские, С. Т. Морозов или А. И. Коновалов отнюдь не были исключениями; Н. Е. Парамонов на Дону или Н. В. Мешков на Урале относились к этому новому на Руси типу, очень мало напоминавшему купчин из пьес Островского.

Отсюда их столкновения с властями и поддержка тех сил, которые раскачивали самодержавие. Николай Парамонов получил юридическое образование в Киевском университете; уже в студенческие годы он имел неприятности на политической почве. Вернувшись после получения образования в Ростов-на-Дону, Парамонов, по словам его бывшего товарища по университету социал-демократа И. Н. Мошинского, возглавил местную культурническую интеллигенцию. Хотя Парамоновы давно перебрались в Ростов, по инициативе Николая на средства парамоновской фирмы в 1899 году в Нижне-Чирской станице был построен Народный дом. В одном из рабочих районов Ростова им была устроена воскресная школа для взрослых. Заметим, что в начале века Ростов-на-Дону называли «русским Чикаго»: из-за бурного экономического роста, сочетавшегося с высоким уровнем преступности.

В местном Охранном отделении Николая Парамонова довольно наивно считали главой всех (!) революционных партий, действовавших в Ростове. Это, конечно, было не так. По своим взглядам он был либералом и позднее стал одним из лидеров донских кадетов. 4 декабря 1904 года он выступил с речью на собрании в Коммерческом клубе по случаю сорокалетия Судебных уставов. Требования, сформулированные Парамоновым, соответствовали программе российских либералов: свобода слова, печати, демократизация образования. Однако содействие революционерам Парамонов, несомненно, оказывал. «Н. Е. Парамонов – прелюбопытная фигура в русской революции, – писал о нем уже упоминавшийся выше Мошинский. – Крупный капиталист, человек американской складки, машинизировавший свои рудники в Грушевском антрацитном районе по последнему слову техники, – имел пристрастие ко всем крупным затеям, даже в революционном подполье… помогал и социал-демократам, поскольку это было полезно для разрушения самодержавного режима…»

Издательство, основанное в 1903 году, было поставлено с самого начала с парамоновским размахом и не имело ни малейшего налета «провинциализма». Книжки «Донской речи» были, как правило, тонкими, в 20–30 страниц, в обложках из цветной бумаги. На обложках – набранные крупным шрифтом фамилии авторов и названия произведений. Чем был обеспечен успех изданий «Донской речи», в общем, понятно: хороший подбор авторов и крайняя дешевизна изданий. В издательстве выходили произведения Л. Андреева, И. Бунина, В. Вересаева, В. Короленко, А. Куприна и других популярнейших писателей того времени.

Во вступительной статье к литературному сборнику «Зарницы», изданному «Донской речью», делалась попытка охарактеризовать состояние современной литературы. Завершалась она словами: «Время создало новое поколение людей, которые, не желая ждать, сами намерены взять то, чего не дает судьба. Они не страшатся борьбы, они любят бурю… В этом стремлении ломать жизнь по-своему и в надежде, что рано или поздно правда и добро восторжествуют, – вся сила нарождающейся литературы, того света, зарницами которого являются творения новых писателей».

Стремление «ломать жизнь по-своему» было, несомненно, свойственно не только «новым писателям», но и их издателю Н. Е. Парамонову. Знал бы он, чем это в конце концов для него обернется!

Издания «Донской речи» удостоились множества восторженных рецензий. Настоящего панегирика издательство удостоилось на страницах «профессорских» «Русских ведомостей»: «Выбор книг, рассчитанный на самые широкие читательские круги, сделан по определенному плану, с определенным назначением… Чтение большинства из них доставит читателям не только эстетическое удовольствие, но вместе с тем осветит некоторые из важных сторон общественного и народного быта, возбудит ряд существенных вопросов, создаст определенное настроение».

Эвфемизм «определенное» заменял, разумеется, «антиправительственное». Особо подчеркивалось на страницах «Русских ведомостей» «народность», сочетавшаяся с вполне приличным полиграфическим уровнем парамоновского издательства: «Внешняя сторона рассматриваемых изданий не оставляет желать лучшего. Что же касается цены книжек, то с этой стороны издательская деятельность „Донской речи“ представляет на нашем книжном рынке исключительное явление. Так дешево у нас еще не издавались книги. Цена книжек беллетристического содержания – одна, полторы, две, три, четыре и пять копеек, и только в редких случаях она поднимается до десяти копеек за экземпляр. Научные книги сравнительно дороже: от восьми до тридцати пяти коп. Нельзя не пожелать дальнейших успехов этому полезному предприятию в области народного книгоиздательства».