Российские самодержцы. Екатерина II. Иван Грозный - [48]

На долю человека, тяжело больного физически и духовно, чтобы не сказать сломленного, выпало еще одно политическое свершение, имевшее большое историческое значение. Его планы на западе потерпели неудачу, поэтому своего рода компенсацией могла стать экспансия развивающегося русского государства на восток. Еще в 1558 году купец Григорий Строганов получил от царя грамоту на владение землями по ту сторону Камы. Он мог поселиться там, заниматься охотой и рыбной ловлей, подчинить себе еще не покоренные народности и разрабатывать встретившиеся полезные ископаемые. Царь сохранял эту территорию за Строгановыми даже в самые тяжкие времена опричнины, она быстро росла в направлении на восток и вскоре распространилась за Урал. Местные народности были обложены данью, любые восстания и попытки освобождения жестоко подавлялись. Строгановы сформировали собственное войско, с помощью которого держали свои территории в жестком подчинении. С 1579 года они принимали на службу донских казаков, среди которых видную роль играли Ермак Тимофеевич и Иван Кольцо. Они были первыми казаками, которые ступили на сибирскую землю. Вскоре выяснилось, что она чрезвычайно богата различными дарами природы. Возникли первые рудники по добыче железа, меди, олова и свинца. Кроме того, было обнаружено золото. Иван IV не без удовольствия взирал на зачатки собственной горной промышленности, равно как и на смелое продвижение на восток Ермака, который в 1582 году добрался до Тобола и Иртыша. На Тоболе в 1587 году был основан Тобольск. Несмотря на то, что добываемые в Сибири металлы вначале лишь в весьма незначительной степени могли стать заменой их экспорта с запада, прорыв Ивана на восток имел решающее значение для будущего России.

Иван IV, по-видимому, так и не смог оправиться после убийства собственного сына, которого он, наверное, все же по-своему любил: какие-либо свидетельства этому отсутствуют, однако достоверно известно, что он брал сыновей с собой во все путешествия. Кроме того, в начале 1584 года проявились симптомы болезни, явившейся, видимо, следствием излишеств, которым он предавался в течение жизни. Ходили слухи, что больной давал советы своему сыну Федору, отговаривал его и бояр от ведения военных действий, что он был мягким и добрым. Неясно, в какой степени эти слухи заслуживают доверия. Наверное, царь осознавал, что конец недалек. 18 марта 1584 года, в среду, ему показалось, что наступило облегчение, и болезнь, вызывающая сильные боли и обезобразившая тело, немного отступила, он сел играть в шашки, однако внезапно ощутил приступ слабости. По-видимому, следует предположить, что это был инсульт. Он был спешно облачен в монашеские одежды, как в свое время его отец и дед, принял имя Иона и этим отрекся от мира. Вскоре он умер, не дожив и до 54 лет.

Едва ли кто-то в Москве оплакивал его смерть. Вдова Мария Нагая, по всей видимости, не была слишком близка с ним, а Федор, престолонаследник, теперь ставший царем, по своему умственному развитию вряд ли был в состоянии отдавать себе отчет в происходящем. В образовавшуюся нишу проник в качестве регента его шурин Борис Годунов. Впрочем, его притязания на власть не являлись бесспорными, поэтому за периодом правления Ивана IV последовало то же, что и предшествовало ему: борьба за власть и интриги аристократов.

Личность, характер, образованность

Никто из его предшественников не оставил потомкам высказываний непосредственно о самом себе. Лишь время от времени в документах и завещаниях слышна личная нотка. Иван IV иногда с почти болезненным удовольствием выставлял себя напоказ. Поэтому нас столь хорошо проинформировал о себе он сам, а также близко наблюдавшие его современники-иностранцы, которые прибывали с визитом или состояли у него на службе.

От природы Иван был богато одаренным. Зачастую его представляли себе злобным, физически безобразным гномом. Таким он изображен в фильме Сергея Эйзенштейна. В действительности Иван (при росте 1,90 м) был великаном внушительного вида, наделенным медвежьей силой. Впрочем, крепкой конституцией он не отличался. Тяжелое заболевание, поразившее его в 1553 году, было, по-видимому, не единственным. В период после 1560 года он подорвал здоровье пьянством и пороками. Он имел гомосексуальные наклонности. Одной из его жертв был молодой Федор Басманов, а также его отец Алексей, Малюта Скуратов и Василий Грязной — один из наиболее видных опричников. Басмановы были казнены, вероятно, в 1569 году, когда наскучили Ивану. После смерти Анастасии он вел совместную жизнь с шестью другими женщинами, четверо из которых были его женами, однако, видимо, ни одна не играла в его жизни сколь-нибудь важной роли, в том числе и последняя из жен, Мария Нагая, родившая ему Дмитрия, судьба которого так до конца и не выяснена.

Вместе со своей лейб-гвардией, пользовавшимися дурной славой опричниками он устраивал оргии, на которых алкоголь лился рекой и сексуальные эксцессы были обычным явлением. При этом он не стеснялся рядиться в монашеские одежды и разыгрывать из себя «попа». При всем при том он отнюдь не был безбожником или неблагочестивым. В первый период правления он часто ездил с Анастасией «на богомолье» в Троице-Сергиев или в Кирилло-Белозерский монастырь, бывал и в других монастырях и церквях. В своих сочинениях он признает свою греховность и недопустимость своего поведения. Впрочем, к подобным свидетельствам следует относиться с осторожностью. То, что он делал и говорил публично, в немалой степени было позой, сознательным выставлением себя напоказ. Наряду с сообщениями о его публичных покаяниях об этом свидетельствует чрезвычайно интересное повествование священника-иезуита Иоанна Павла Кампани, сопровождавшего в Москву Антония Поссевина. Кампани еще в большей степени, чем руководитель посольской миссии Антоний Поссевин, имел возможность беседовать с людьми из окружения царя. «Обычно, — пишет он, — когда обсуждается какое-то явление высшего порядка, чего они сами не понимают, или если хвалят красоту или хорошие манеры иностранца, то немедленно, ничего при этом не понимая, ссылаются на великого князя и убежденно говорят: «И все же наш великий князь все это знает, и у него больше людей, он может всех вас победить» (имеются в виду внешние враги), и часто громким и благочестивым голосом говорят: «Бог и наш великий князь все знают». Чрезвычайно удивительно, какую почтительность и преданность демонстрируют все москвитяне по отношению к своему великому князю». То, что Ивану удалось (а свидетельство священника Кампани относится к 1581-82 гг., то есть к последним годам правления) утвердить в глазах подданных представление о себе как о личности премудрой и находящейся в непосредственном контакте с Богом, представляет собой одно из наиболее выдающихся достижений примечательного человека. Его можно понять, если только помнить о том, что анахорет, аскет, богомолец и странник, но в то же время эпилептик и душевнобольной, отмеченный печатью божьей, считался достойным почитания, ибо ему открылся господь. Великий князь с нездоровыми наклонностями, отталкивающе жестокий, одержимый приступами безудержного гнева, вновь и вновь публично кающийся в своих грехах и ищущий благословения священников, отшельников и кудесников, пользовался уважением и тогда, когда рука его всей тяжестью покоилась на спинах подданных.