В настоящее время в России отсутствуют большие группы населения, которые выигрывают от проведения либерализации, финансовой стабилизации и приватизации в среднесрочный период (горизонт 1–3 года). Поддержка реформы имеет индивидуальный, а не групповой характер, и субъективный, а не объективный. Поэтому она очень эластична: определяется скорее политической конъюнктурой, нежели стратегическими (долгосрочными) ориентирами.
Подобное положение чрезвычайно сужает возможности последовательного проведения либерального курса. Безотносительно к тому, ориентируется ли правительство на определенные (представленные в органах власти или пользующиеся «языком площадей») группы давления непосредственно или через Президента, оно все равно будет вынуждено все больше и больше нарушать последовательность реформ, делать уступки тем или иным группам по мере обострения кризисного падения производства.
Ясно, что глубокая реформа экономики советского типа и связанные с нею трудности затянутся не меньше чем на десятилетие. Необходимо сформировать реалистичную стратегию привлечения людей на сторону реформы и реформаторов. Эта стратегия должна ориентироваться на реальные интересы «молчаливого большинства»: улучшение благосостояния и повышение безопасности жизни.
Для продолжения реформ правительству надо получить поддержку населения немедленно. Сегодня российское общество аморфно, деструктурировано по политическому признаку, «правильные» политические партии и движения реально не обладают возможностями повседневной поддержки правительства в центре и на местах, поскольку не выражают интересов определенного социального слоя. Выбор союзников для реформы должен скорее идти между корпорациями и их объединениями. Наиболее сильной и экономически активной является, безусловно, директорская корпорация. Какова экономическая цена завоевания директоров на свою сторону? Очевидно, это изменение акцентов в приватизации, увеличение официальной доли руководителей предприятий и гарантирование их будущего.
Можно взять французскую модель, которая ближе всего к сформировавшейся в бывшем СССР. Французская система традиционно характеризуется наличием «касты» высших государственных чиновников, связанных общим образованием и постоянной ротацией с руководителями крупных государственных (да и крупных частных) компаний. Такая форма официального истеблишмента отнюдь не мешает развитию экономики и ее дальнейшей приватизации и либерализации. Вряд ли мы много приобретем, если будем ориентироваться на более открытую модель социальной стратификации (например, на американскую).
Подчеркивание же одностронней зависимости директора от государства (реально — от чиновников соответствующего департамента Минпрома), его роли как наемного работника не только портит его от- ношение к правительству и реформе в целом, но и противоречит сложившимся в экономике реальным правам собственности. Несравненно легче упорядочить частную собственность на имеющемся фундаменте таких реальных отношений, нежели тратить силы на уничтожение этой «незаконной поросли социалистического хозяйства».
