Российские оригиналы - [36]

Как и Валя, всякий Счастливец чувствует себя с детства изгоем, понимая своe умение радоваться жизни как аномалию.

Как и Вале, в жизни Счастливцам обычно везeт.

Как и Валя, они своими руками рушат счастье обыденной жизни, чтобы, оказавшись в несчастье, на основании его построить опять-таки счастье, но заслуженное, оплаченное этим самым несчастьем.

Бывают и исключения. Мне рассказывали о человеке, который до пятидесяти лет ничем не болел, у которого всe в жизни ладилось — в соответствии с его гармоническими потребностями. Он пытался изгадить себе жизнь, но все попытки оказались бесплодными, отчасти потому, что трудно напакостить себе, не задев при этом никого, а он слишком любил людей. В довершение всех этих постоянных радостей и счастий, выпавших ему в жизни, он выиграл большущие деньги в лотерею. Причeм билет ему подарили, сам он никогда не покупал, боясь своей удачливости. Он получил эти деньги и в тот же день отправился в казино, о котором до этого знал лишь понаслышке. И поставил все деньги на какую-то там цифру рулетки — и выиграл. Выигрыш был равен его совокупным доходам за предыдущую жизнь.

И он сошeл с ума — и теперь смеeтся с утра до ночи, став наконец безмятежно счастливым, ибо только сумасшедшему в наше время и в нашем пространстве дано счастье не считать своe счастье чем-то ненормальным или неправильным.

Впрочем, его лечат — и есть надежда на выздоровление.

Т. ТИПИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР

(в типических обстоятельствах)

В школе меня учили, что одно из главнейших достижений классического реализма: изображение типических характеров в типических обстоятельствах при одновременной жизненной достоверности и индивидуальности персонажей. Образ Базарова. Образ Катерины. И т. д.

И всегда мне хотелось найти такой характер не на страницах книги, а — в жизни.

И нашeл — именно тогда, когда работал над этой энциклопедией. Осталось лишь получить его согласие, чтобы готовеньким, живeхоньким, без всяких придумок, поместить его в текст — со всеми типическими потрохами и окружающими типическими обстоятельствами.

Пришeл к нему, выпили мы с ним, я говорю: так и так, друг Петя, не хочешь ли в энциклопедию попасть?

— В качестве кого? — нахмурился подозрительный Петя.

— В качестве типа.

— Я — тип?!

— Постой, не задирайся. Я имею в виду не просторечный смысл, когда о ком-то говорят: «Ну и тип!». Я имею в виду, что ты типичен.

— В каком смысле?

— Чудак. В смысле типичности. Ты типичный представитель своего времени, своего поколения и так далее.

Петя надулся. Ему явно не хотелось признать, что он типичен. Он, чудак, не понял, что этим надо гордиться. Ему хотелось оригинальным быть. Индивидуальным. Но ведь это одно другому не мешает. Я попытался объяснить это Пете. Он подумал, выпил водки и спросил:

— А если я в морду тебе сейчас дам, это будет типично или как?

— Это будет индивидуально, но в рамках типичности. Такие типы, как ты, вполне могут иногда дать в морду.

— А ты?

— Что я?

— Ты мне ответишь или нет?

Я задумался. И решил:

— Вроде бы не должен, если взять меня как тип. Но в целях индивидуализации собственного образа могу в ответ и блызнуть.

— А блызни! — пригласил Петя.

— Ты первый должен. Мы так уговорились.

— А я первый не хочу. Это моя индивидуальность. В рамках типичности.

Петя явно издевался. Он всегда был такой. Говорит одно, а думает другое. Очень типично для него. И я ему об этом сказал.

— Так! — угрюмо произнeс Петя. — Значит, ты всe-таки впихиваешь меня в какой-то там тип?

— Не я впихиваю, ты сам в нeм живeшь! Ты — типичен, кто ж виноват!

— Хорошо. А вот я сейчас открываю окно, так?

— Так.

— И выбрасываю телевизор, так?

— Так.

— Это будет типично?

— Скорее индивидуально. Закрой окно и не тро…

Петя выбросил телевизор.

— Пойдeм дальше, — сказал он. — Вот шкаф с посудой. Стекло у него разбить — это будет типично?

— Типично! — решил я обмануть его.

— Тогда так и сделаем, как полагается! — кивнул Петя и разбил стекло кулаком.

— А теперь что будет типично? — спросил он.

— Теперь будет типично, если ты успокоишься и выпьешь водочки.

— Значит, не успокоюсь! — приговорил Петя и об колено сломал деревянную красивую ножку торшера. Но водочки после этого выпил. И спросил:

— Значит, я, по-твоему, типический характер в типических обстоятельствах?

— Нет, Петя. Я так… Я пошутил.

— Не понял! Ты, значит, считаешь, что я недостоин?

— Нет, ты достоин. Но слишком индивидуален. Слишком ярок.

— Яркость типу не помеха! — заявил Петя и пошeл на улицу.

Наверное, проявлять свою яркость, подумал я с испугом и побежал за ним.

Петя стоял посреди двора и бросал вызов всем, кто согласится его принять.

Принять не согласился никто.

— Как же докажу? — с отчаянием спросил Петя.

— Что именно?

— Что я резко индивидуальный типический характер?

— Да не надо доказывать! Зачем доказывать очевидное?

Но Петя не мог успокоиться. До полуночи он колобродил, задавал бессмысленные вопросы мне и прохожим, пытался вырвать из земли детскую песочницу, выл на Луну, хохотал и плакал.

Еле-еле он угомонился, позволил привести себя домой и уложить в постель.

— Завтра! — пообещал он мне засыпая.

— Конечно, — согласился я.

В эту ночь я раз пять засыпал и просыпался от кошмаров.