Российская полиция в мундире - [30]
Верхняя одежда (пальто, плащи, шинели, накидки) чиновников всех ведомств была черного или черно-серого цветов (маренго). Меховые воротники на пальто были из черной мерлушки, а на шинелях с пелериной ("николаевских") - бобровые. Зимние шапки - из черной мерлушки с суконным донцем в цвет сюртука; такого же цвета были тульи фуражек. Полукафтан (парадный мундир), сюртуки, мундирный фрак (вицмундир) и брюки к ним были обычно черно-зеленого (бутылочного) цвета. Тужурки (их еще называли дорожным полупальто), кителя и брюки к ним были черные или черно-серые. Летом носили сюртуки, жилеты, а иногда и брюки из рогожки (отбеленного или небеленого полотна) или из ластика (хлопчатобумажная ткань с диагоналевой выделкой). Из этого же материала шили чехлы на фуражки.
Обувь составляли черные штиблеты или ботинки на шнуровке Высокие сапоги разрешалось носить только при тужурке кителе или сюртуке во время пребывания в командировке. Одежду дополняли: крахмальный воротник стоячий или стояче-отложной крахмальные манжеты, а также черный бантик в обычные дни' белый - в праздничные. Знаки различия по чинам были едиными для всех министерств и ведомств. Их прикрепляли к петлицам или на погоны в тех случаях, когда таковые были присвоены. Петлицы имелись на всех видах форменной одежды, кроме полукафтана и мундирного фрака. Они имелись также на внутренней стороне мехового воротника и накидки. На петлицах была эмблема министерства.
На торжественные приемы у начальства, представление высшему начальству, получение награды или нового назначения отъезд в командировку или в отпуск и возвращение из них чиновники были обязаны приходить в праздничной форме Министерство внутренних дел имело парадную специальную форму, но только для лиц с 4 класса и выше, то есть от имеющих звание действительного статского советника до действительного тайного советника. Остальные чиновники в торжественных случаях носили обычную форму, но с некоторыми дополнительными деталями.
Парадной формой чиновников был полукафтан - однобортный мундир с застежкой на девять пуговиц и брюки с лампасом из галуна (начиная с IV класса).
Чиновники до 4 класса носили с парадным мундиром простую двууголку, а с 4 класса - двууголку, расшитую золотом или серебром, в зависимости от цвета шитья мундира.
При парадной форме надевались все ордена, орденская лента (старшего из имеющихся орденов), шпага и белые перчатки а также белый жилет.
Полукафтан чиновников различных классов отличался рисунком и размещением шитья на воротнике, обшлагах и полах. Внутри министерств различные департаменты и управления имели свой рисунок шитья, меняющийся также и по территориальным признакам.
Нетрудно представить, какое огромное разнообразие типов парадных мундиров бытовало, если на их виде сказывались принадлежность министерству или ведомству; принадлежность департаменту; местонахождение (город или округ); класс (чин) носившего мундир.
Для лиц, занимающих должности ниже IV класса (до чина статского советника), парадная форма состояла из открытого сюртука застегнутого на четыре пуговицы, жилета, брюк, галстука-бантика! крахмального воротничка, крахмальных манжет, фуражки или черной фетровой двууголки, шпаги. Обязательно надевались белые перчатки, ордена и медали.
Чиновники 4-5 классов надевали к праздничному мундиру белые галстуки и жилеты.
Другим видом праздничной формы был мундирный фрак. Его -70- имели право носить лица не ниже 6 класса. Никаких знаков различия на нем не было. Мундирный фрак носили как с черным, так и с белым галстуком. При белом галстуке носили белый жилет. Из орденов - только звезды и шейные кресты.[87]
Среди руководящего состава сыскной полиции были и полицейские офицеры, носившие форму, присвоенную наружной полиции.
Особое внимание в начале XX века правительство Российской империи уделяло городской полиции, это было связано прежде всего с зарождением нового социального класса - пролетариата.
Начиная еще с 1866 г. все города делились на полицейские участки. Во главе участка стоял участковый пристав. Полицейские участки, в свою очередь, были разделены на околотки, которыми ведали околоточные надзиратели. Нижние чины полиции, несшие постовую службу, назывались городовыми.
Кроме полицейских персонал участка включал чиновников, которые ведали паспортами, канцелярией и обслуживали полицейский телеграф. Чиновники носили форму Министерства внутренних дел. Приставы и полицейские офицеры (помощники приставов) носили форму, описанную выше. Если околоточный надзиратель имел офицерский чин, то он носил офицерскую форму. Чаще всего он имел чин старшего унтер-офицера или фельдфебеля, в таком случае и форма отличалась от формы полицейских офицеров.
Основное отличие заключалось в цвете и крое мундира - черный, двубортный на крючках; по вороту, борту и обшлагам -красные канты; по вороту и обшлагам - серебряный "кованый" галун. Парадный мундир околоточного был того же цвета и кроя, но на обшлагах - столбики из серебряного галуна. Поверх мундира околоточные носили пояс из чёрного сукна с красными кантами по длине и по перехвату (пряжке). К шинели надевали чёрные лаковые кожаные пояса с никелированной пряжкой на один зубец.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.