Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй - [24]

После Октябрьского переворота находился в эмиграции, в Париже. Возглавлял Совет бывших послов; входил в состав Русского политического совещания; являлся представителем генерала Петра Николаевича Врангеля при командовании союзников.

Вторым браком (28.01.1897) женат на разведенной жене действительного статского советника барона Таубе, баронессе Марии Николаевне Таубе.

Скончался и был похоронен в Париже (46).

Часть III. Торговая деятельность Российской империи в бассейне Персидского залива

«Купечеством всякое царство богатится, а без купечества и даже малое государство быть не может».

Оценивая роль и место портов Персидского залива в торговле края, титулярный советник Александр Алексеевич Адамов, посетивший их в 1897 г. со специальной миссией русского правительства, отмечал, что «главнейшим из них» являлся в то время Бендер-Бушир, «связанный караванными путями с такими крупными торговыми центрами Южной Персии, как Шираз и Исфахан». В 1895 г. «суммарный ввоз в Бушир», как следует из отчета А. Адамова, составил 1 016 917 фунтов стерлингов (1).

«Вторым по значению», в торговом отношении, портом Персидского побережья А. Адамов называл Бендер-Аббас, а «следующим за ним» — Линге (2).

Что касается портов Аравийского побережья зоны Персидского залива, то ключевыми из них А. Адамов считал Маскат, Кувейт и Бахрейн.

Морскую торговлю в районе Персидского залива, информировал внешнеполитическое ведомство России управляющий генеральным консульством в Бушире Г. В. Овсеенко, поддерживали следующие порты: Басра, Мохаммера, Кувейт, Манама, Бендер-Бушир, Бендер-Аббас, Линге, Маскат и приморские города-порты Оманского побережья, из которых «наиважнейшие» — это Шарджа, Ра’с-эль-Хайма, Абу-Даби и Дубай. Все они, докладывал Г. В. Овсеенко, «находились между собой в постоянных торговых сношениях». Маскат «обслуживал рынки восточной части Омана»; Манама — «группу Бахрейнских островов, соседний с ними Катар и береговую полосу Эль-Хаса», которую контролировали турки; Кувейт — Внутреннюю Аравию и частично Ирак Арабский. Роль Кувейта, как «крупного самостоятельного торгового центра», по мнению Г. В. Овсеенко, «уже в недалеком будущем» должна была «определенно усилиться» (3). О торговле в крае в целом Г. Овсеенко говорил, что почти всю ее в то время «забрали в свои руки англо-индийский коммерсанты» (4).

Суммарный ввоз в порты Персидского залива за 1894 г. А. Адамов оценивал в 2 907 869 фунтов стерлингов, из «коих на долю Великобритании и Индии приходилось 2 168 349 фунтов стерлингов». Суммарный вывоз, по его подсчетам, составлял 2 131 187 фунтов стерлингов, в том числе в Индию и Англию — 942 267 фунтов стерлингов. «На основании вышеприведенных цифр, — резюмировал А. Адамов, — неоспоримым является тот факт, что весь почти ввоз через порты Персидского залива — в руках англичан» (5).

Что касается торговли в Ираке Арабском, сообщал А. Адамов, то «85 % багдадской торговли» приходилось на Англию с Индией. Практически все финансовые операции и оптовые торговые сделки в Южной Месопотамии находились, по его словам, «в прямой или косвенной зависимости от английского кармана» (6); «90 % багдадского ввоза» контролировали «торговцы-евреи»; а вывоз являлся «привилегией английских торговых домов» (7).

Рассказывая о ввозе в Басру, А. Адамов, писал, что при посредничестве английских негоциантов «сахар (головками) поступал туда из Франции. Стекло и фаянс шли из Германии, Австрии и Голландии. Оконное стекло завозилось из Бельгии; спички — из Англии, Швеции и Японии; хлопчатобумажные изделия — из Англии». А вот керосин был «русского происхождения». Впервые его поставил в Басру, в 1888 г., Тифлисский торговый дом Манташева.

Согласно данным, собранным А. Адамовым, ввоз русского керосина в Месопотамию с 1890 по 1895 гг. «выразился в нижеследующем количестве двухпудовых ящиков: 1890 г. — 22 000; 1891 г. — 30 000; 1892 г. — 57 000; 1893 г. — 39 000; 1894 г. — 99 793; 1895 г. — 45 512» (8).

К 1910 г. доля англо-индийских коммерсантов в товарообороте стран бассейна Персидского залива (в сделках по ввозу и вывозу) составляла не менее 83 %. На багдадском рынке англичане удерживали за собой 55,7 % ввоза и 35,3 % — вывоза (9).

Касаясь в отчете вопроса о торговом судоходстве, А. Адамов обращал внимание на то, что и в 1897 г. в устье Шатт-эль-Араба все еще «водилось немалое число арабов-пиратов», которые «при всяком удобном случае» нападали на «парусные суда индийской, персидской и других наций», шедших с товарами в Мохаммеру и Басру (10).

Становление морского торгового сообщения между Российской империей и портами Персидского залива

Одной из причин, «основательно стопоривших русскую торговлю» в бассейне Персидского залива, российские дипломаты называли «выпадение всего этого района» из сферы деятельности российского морского торгового флота.

«Отсутствие русского коммерческого флота на Персидском заливе, — говорится в известном уже читателю отчете А. Адамова, — лишает Россию всякой возможности успешно конкурировать там с Европой». Европейские товары, завозимые туда морем, «обильно растекаются» через порты Персидского залива по всей Персии, Месопотамии и Аравии (11).