Россия за рубежом - [20]
Чехословакия также выразила желание принять русских эмигрантов. Наиболее значительную группу составили преподаватели, сотрудники и студенты только что созданных в Праге русских научных и учебных заведений>21. Хотя преподаватели и студенты приезжали туда поодиночке, они сформировали сплоченную, объединенную особой целью группу. Выполнение их педагогической миссии стало возможным благодаря финансовой поддержке чешского правительства. Эта группа сохраняла свое единство до тех пор, пока учебные заведения Русского Зарубежья процветали (т. е. до середины 30-х гг. ). В известном смысле она не распалась и после того, как ее члены расселились по разным странам. Чешское правительство разрешило также группам казаков поселиться в сельских районах Моравии. Эти люди сумели перенести туда с юга России свои традиционные общины.
Испытывая после войны острую нужду в рабочей силе, Франция организовала вербовку русских беженцев в других странах. Представители французских заводов, горнодобывающих предприятий ездили для этой цели в Белград, в другие районы Балканского полуострова, например в Софию, а также в Бизерту. Французские консульства в этих странах сыграли роль бирж труда и получили предписание обеспечивать нанятых рабочих визами, а также помогать им в организации проезда к новому месту жительства. Оказавшись во Франции, эти люди селились группами неподалеку от своих предприятий, одинокие мужчины жили в бараках и питались в заводских столовых. Небольшие русские общины возникали во Франции повсюду. Особенно много их было на севере и на востоке страны, а также на средиземноморском побережье, где, по крайней мере поначалу, можно было поддерживать в какой-либо форме русскую церковную и культурную жизнь. Тяжелые условия труда и быта, однако, быстро сократили их численность, породили апатию и безысходность, которые подрывали самые основы общинной жизни. Депрессия ударила по этим людям особенно больно. «Православному делу» приходилось уделять им повышенное внимание.
Все русские эмигранты — как те, кому удалось в какой-то форме сохранить групповые связи, так и те, кто пытался наладить свою жизнь в одиночку, — нуждались в поддержке для преодоления сложностей юридического и материального порядка, которые неизбежно возникали в странах, предоставивших им убежище. Эту помощь оказывали как уже существовавшие, так и вновь создаваемые организации. В первые годы эмиграции русские по-прежнему находились под официальной защитой российских посольств и их сотрудников. Большинство стран не признало советскую власть и сохраняло дипломатические полномочия послов, назначенных царем или Временным правительством>22. Посольства выдавали удостоверения личности и паспорта, заверяли официальные документы и оказывали правовую поддержку своим соотечественникам. Послы в большинстве своем располагали некоторыми средствами, а в ряде случаев могли пользоваться частью кредитов, выделенных царскому правительству, или же государственной собственностью России, находившейся за границей. Конференция послов регулярно собиралась в Париже, чтобы определить приоритетные направления в использовании этих средств. На долю посольств выпала задача удостоверять личности и брать под юридическую защиту бывших военнопленных, интернированных военных и отдельных лиц, бежавших из Советской России. Послы также обращались к западным правительствам с просьбой о выделении средств на нужды беженцев и распределяли полученную помощь.
Эта достаточно простая и однозначная ситуация резко осложнилась после окончания гражданской и советско-польской войн по двум причинам. Во-первых, эвакуация армии и правительства генерала Врангеля означала, что «правительство в изгнании», признанное некоторыми державами, в частности Францией и Королевством СХС, имело все основания предъявить претензии на роль законного наследника империи и взять под свою юрисдикцию всех русских, находившихся за рубежом. Более того, генерал Врангель, как мы видели, не только надеялся сохранить единство своих войск, но и претендовал на то, чтобы взять под свое начало все прочие русские военные формирования, а также отдельных людей, интернированных или эмигрировавших. Как глава последнего из небольшевистских правительств и главнокомандующий вооруженных сил, оказывавших сопротивление большевикам (но в то же время признавая великого князя Николая Николаевича представителем императорской фамилии за рубежом), генерал Врангель потребовал от всех эмигрантов признать его полномочия. В подтверждение этих претензий он направил собственных представителей (членов штаба его армии или представителей правительства в Крыму) в крупнейшие столицы Европы. Эти представители, в случае отказа посла включить их официально в состав дипломатической миссии, должны были сформировать собственные органы для регистрации всех русских, находящихся за границей, координации деятельности организаций по делам беженцев и установить непосредственные официальные контакты с властями соответствующих стран. При этом трения или даже открытые конфликты между послами и сотрудниками миссий становились неизбежными. Официальные лица зарубежных стран, которые занимались проблемами русских эмигрантов, встали перед необходимостью выбора: чьи полномочия признавать. Там, где представители Врангеля не смогли получить существенной поддержки со стороны бывших солдат крымских войск (например, в Париже), они оставались на вторых ролях, занимаясь по преимуществу организацией ассоциаций ветеранов войны. Они были вынуждены также признать ведущую роль командующих тех белых армий, представители которых численно преобладали в данной стране. Так, во Франции это были генералы Миллер и Юденич.
