Россия за рубежом - [2]

Эта книга — первое исследование, в котором русская эмиграция рассматривается, насколько это возможно, со всех точек зрения: исторической, историко-культурной и в каком-то смысле историософской. Раев верен своему предмету: истории культуры, истории идей. И его огромная заслуга в том, что глубокий и ценнейший пласт этой истории — наследие русской послереволюционной эмиграции — он соединил с наследием европейской и мировой культуры. Ведь не только в советской России, но и на Западе культура Русского Зарубежья по существу оставалась в тени, она никогда не была специальным предметом университетского преподавания, особой научной дисциплиной. Русским Зарубежьем интересовалась горстка специалистов, в основном представителей одного из трех поколений русской диаспоры.

История культуры — литературы, искусства, философии, журналистики — в центре книги, но в ней есть и солидный социальноисторический фундамент: статистика беженцев и рассеяния, проблемы врастания русских в инокультурную среду, сохранения национального культурного облика и образа жизни. В поле зрения автора — основные центры Русского Зарубежья: Париж, Берлин, Прага, Белград, Харбин. Об этих пристанищах — первые главы книги с характерными названиями: «Вырванные с корнем», «Униженные и оскорбленные». Из них читатель узнает о том, что в эмиграции после революции оказались не только представители аристократии и интеллигенции, как это часто считают. Из России, спасаясь от организованного «счастья для народа», бежали крестьяне и рабочие, простые служащие и солдаты разбитых русских армий. В изгнании им пришлось еще тяжелее, чем людям с образованием, языками, связями и деньгами. Они брались за самую неквалифицированную работу, но не всегда могли найти и такую. Бедствовали все беженцы, независимо от классового происхождения и рода занятий.

Но и в этих условиях русская эмиграция «духа не угашала», поэтому она и осталась в истории с определением «культурная эмиграция», что ставит ее в особое положение в ряду других примеров миграций народов. Некоторую аналогию русской эмиграции составляют, по Раеву, послереволюционные эмиграции аристократии и культурной элиты из Франции и Польши. Русскую эмиграцию отличала необычайная концентрация культурных сил, вытесненных из России. В изгнании оказались большие русские писатели XX в.: И. Бунин, А. Ремизов, Б. Зайцев, И. Шмелев. Высланы были все философы, или, как их определяют на Западе, «мыслители» (перемена термина нисколько не умаляет их значения для истории идей в XX в. ): С. Булгаков, И. Ильин, Н. Бердяев, П. Вышеславцев, Г. Федотов, Н. Лосский, Л. Карсавин и другие. Многочисленные русские литературные критики и журналисты создавали для бытия культуры в изгнании необходимую питательную среду. И конечно — русские ученые, инженеры, студенты — интеллигентные читатели были главным стимулом работы писателей, журналистов, философов.

Особую главу М. Раев посвящает истории русской книги в эмиграции, а также журналам, газетам и издательскому делу. Глава называется «Галактика Гутенберга»: в ней показано, как русское книгоиздание, переместившись за пределы России, было рассеяно по всему свету и продолжало сохранять для России культурное наследие, от которого та отказалась.

«Царство Божие внутри Вас есть» — глава о русской церкви в эмиграции. История русской зарубежной церкви сложна и полна драматических противоречий. В изгнании церковь играла важную объединяющую роль. Но в то же время различные взгляды на ее отношения с Московским патриархатом, находившимся под новой властью, разъединяли православных в эмиграции. Многие не верили, что церковь в Советской России может сохранить независимость от власти, от всей идеологической системы, утверждающей себя самыми бесчеловечными способами. Другие считали, что духовенство в России совершает подвиг самоотречения. Трудно решить, кто был прав, но знать о церковном расколе в XX в., думать о нем необходимо.

С историей церкви в эмиграции тесно связана история русской религиозно-философской мысли. Русских религиозных деятелей и светских философов, писавших на религиозные темы, объединяли в зарубежье Богословский институт в Париже, издательство ИМКА-Пресс, журналы «Путь», «Вестник русского христианского движения». Один из ценнейших выводов Раева в его книге состоит в том, что, по его мнению, русские светские религиозные философы оказали самое значительное влияние на западный мир. Случилось это потому, считает Раев, что русские мыслители работали не только и не столько в академических жанрах научной философии, сколько в жанрах, близких к литературе, эссеистике и публицистике. Их произведения легко переводились на европейские языки, особенно многочисленными были переводы сочинений Бердяева, самого «западного» из русских философов.

Представители русской религиозной философии легко находили общий язык с французскими персоналистами. Любопытно, что, как отмечает Раев, французский персонализм был популярен в России эпохи Серебряного века и позднее, благодаря русским эмигрантам, вернулся на французскую почву, обогащенный русскими идеями. Развиваемая в сочинениях Бердяева идея индивидуальной свободы была наиболее привлекательной для французских философов и писателей.