Россия перед голгофой - [64]
Русская женщина — будь то великосветская дама или курсистка, купчиха или мещанка — захотела обрести безусловное право на личное счастье. И то, как она это понимала, плохо согласовывалось с мужским взглядом на вещи — и было полной неожиданностью для мужчин. Женщины действовали наступательно и отвоёвывали у мужчин одну позицию за другой. 22 мая 1873 года известный мемуарист, тайный советник и академик Александр Васильевич Никитенко (1804–1877) сделал в дневнике примечательную запись: «Было прежде слово обабиться у нас обидным для мужчины. Теперь оно должно сделаться почетным, должно потому, что наша нынешняя женщина оказывается не в пример лучше мужчины»[314]. Начавшаяся в годы Великих реформ сексуальная революция не прекратилась и после того, как на смену реформам пришли контрреформы и в России наступила продолжительная пора безвременья. Семья перестала быть крепостью, за толстыми стенами которой можно было надежно укрыться от любых социальных невзгод, бушевавших во всем остальном мире. Именно такое представление о семье было выработано золотым веком русской дворянской культуры. Предоставим слово князю Петру Андреевичу Вяземскому.
«В какой-то элегии находятся следующие два стиха, с которыми поэт обращается к своей возлюбленной:
Пушкин, отыскавши эту элегию, говорил, что изо всей Русской поэзии эти два стиха самые чисто-русские и самые глубоко и верно прочувствованные»[315].
Миновало два-три поколения — и то, что в пушкинскую эпоху воспринималось как аксиома, в конце XIX столетия превратилось в пережиток прошлого. Распалась связь времён. Русским мужчинам эпохи безвременья не было суждено дожидаться наступления лучших времён в бесконфликтной обстановке семейного уюта. Нет! Семья сама превратилась в поле сражения. В начале октября 1899 года Чехов написал Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду: «…Вспомните, что в настоящее время почти каждый культурный человек, даже самый здоровый, нигде не испытывает такого раздражения, как у себя дома, в своей родовой семье, ибо разлад между настоящим и прошлым чувствуется прежде всего в семье. Раздражение хроническое, без пафоса, без судорожных выходок, то самое раздражение, которое не замечают гости и которое своей тяжестью ложится, прежде всего, на самых близких людей — мать, жену, — раздражение, так сказать, семейное, интимное»[316].
Это раздражение во многом было связано с тем, что женщины активно отстаивали свои права не только в обществе, но и в семье. Освященный веками мужской взгляд на семью и брак был решительно отвергнут. Суть маскулинного подхода с протокольной точностью была зафиксирована поэтессой Каролиной Карловной Павловой (1807–1893) в стихотворении «Портрет».
Эти стихотворные строки сочинены в марте 1851 года. В это время не только мужчины, но и женщины безоговорочно разделяли мужской взгляд на проблему семьи и брака. В февральской книжке журнала «Современник» за 1855 год была опубликована злободневная повесть Писемского «Виновата ли она?». Героиня повести Лидия не любит мужа Ивана Кузьмича и глубоко несчастлива в браке. Однако святость брачных уз для нее, как и для пушкинской Татьяны, превыше всего. Когда мужчина, которому она нравится, предлагает ей бросить мужа и уехать с ним за границу, Лидия разражается гневной тирадой: «Неужели я такая потерянная женщина, что в состоянии бросить мужа? Иван Кузьмич ко мне был очень нехорош, но пусть он будет в тысячу раз хуже, пусть будет каждый день меня терзать, я всё-таки хочу с ним жить»[318]. Но то, что в середине столетия воспринималось как безусловная истина, в конце XIX века стало явным анахронизмом.
Мужской взгляд на семью и брак не удержал своих позиций как в дворянской, наиболее просвещенной и культурной среде, так и в кругу разночинцев — поклонников радикальных идей. Более того, веяния времени стали активно проникать в жизнь купеческого сословия. В пореформенной России русский купец из фигуры комической, малокультурной и примитивной, каковой он долгое время оставался для дворянской культуры, в одночасье превратился в нового хозяина жизни. Дворянство неуклонно разорялось и деградировало, купечество богатело и цивилизовывалось. Прежние Тит Титычи, взращенные дореформенной Россией, уходили в прошлое. Купцы новой формации — эти главные двигатели экономики страны — стали основными заказчиками и потребителями услуг модных и дорогих архитекторов и живописцев. Вся русская культура пореформенной поры созидалась на купеческие деньги. В среде купечества издавна почитались традиционные семейные ценности. Но и эта консервативная среда не смогла противостоять духу времени и ощутила сильное воздействие сексуальной революции. Новые хозяева жизни утрачивали позиции у себя дома, где веками власть мужа над женой оставалась непререкаемой. В пореформенную эпоху жены и дочери купцов вышли из теремов и осознали себя самодостаточными личностями. Нередко, когда мужчины были неспособны распоряжаться семейным делом, женщины брали его в свои руки и успешно справлялись с решением любых проблем: управляли фабриками, вели торговлю, создавали школы и больницы, пытались сгладить растущий социальный антагонизм.
С.А. ЭкштутЗакат империи От порядка к хаосуМосква ВЕЧЕ2012В начале нового, 1917 года вес население России - искушенный политик и опытный финансист, рабочий и крестьянин, боевой офицер и обычный российский обыватель - надеялось, что наступивший год принесет наконец мир, спокойствие и стабильность. Однако реальная российская действительность находилась в очевидном противоречии с этими радужными надеждами. И каким бы чудовищным ни казалось нам сейчас то, что произошло в октябре 17-го, население страны уже было психологически подготовлено к большевистскому экстремизму.
Семен Экштут, доктор философских наук, историк, неожиданно поставивший в центр жизнеописания Федора Тютчева его служебное поприще, свой оригинальный замысел объясняет так: показать, из какого житейского «сора», по слову Ахматовой, «растут стихи, не ведая стыда». Дипломат, не сумевший получить сколько-нибудь заметный пост, пророк, чья вещая сила не была оценена современниками, политический мыслитель, за долгую жизнь не нашедший времени привести в систему свои воззрения, поэт, издавший при жизни два небольших сборника, и то не по своей воле, сегодня Тютчев украшает собой первый ряд отечественных классиков.
Юрий Трифонов (1925–1981), популярнейший писатель эпохи позднего социализма, родоначальник городской/московской прозы как литературного направления, до сих пор остаётся «недочитанным», полагает автор книги. «Я пишу о смерти („Обмен“) — мне говорят, что я пишу о быте; пишу о любви („Долгое прощание“) — говорят, что тоже о быте; пишу о распаде семьи („Предварительные итоги“) — опять слышу про быт; пишу о борьбе человека со смертельным горем („Другая жизнь“) — вновь говорят про быт», — сетовал Трифонов.
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Победа "советского" над "русским" - гибель или созидание?Настало время говорить об элементарном. Связывать воедино историю страны, не вычеркивая из нее неугодных идеологам вопросов, одновременно очищая события от идеологических наслоений последних лет. История страшно фрагментирована, ее элементы никак не связаны между собой, представляют набор картинок-образов, неспособных дать ответа на вопросы: как Россия шла к революциям 1917 года? Существует ли в событиях закономерность, или они являлись аберрациями на пути исторического развития? Чем был продиктован, насколько оправдан выбор дальнейшего пути?
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
История жизни наших самодержцев состоит из мифов и легенд. А больше всего мифов сочинено про императора Александра I. Документы, мемуары, воспоминания современников, легенды, анекдоты — и все про Александра Павловича. Его, вершителя судеб Европы, называли слабым и недальновидным правителем, и при этом — чрезвычайно честолюбивым, хотя трон для него был тяжелейшей обязанностью. Внезапная кончина императора привела к трагическим событиям и породила множество сплетен и легенд, о реальности которых спорят до сих пор — и дальше будут спорить, потому что счет спорщиков 1:1.
Политическая история России XVIII века — это, по сути, история дворцовых переворотов. Ученые выделяют семь крупных «дворцовых бурь», потрясших Российскую империю той эпохи. Это воцарение Екатерины I, падение Меншикова, воцарение Анны Иоанновны, падение Бирона, воцарение Елизаветы Петровны, Екатерины II и Александра I. К ним примыкает политически менее значимая, но шокировавшая русское общество расправа с Артемием Волынским и загадочная, омрачившая триумф Екатерины II, смерть Петра III в Ропше. Историки называют разные причины столь частой смены власти, однако они сходятся в одном – каждый такой переворот вносил важные изменения в политику государства, а в случае с Екатериной II – ознаменовал начало новой эпохи в истории России.