Россия: общий вагон - [16]

Шрифт
Интервал

А еще в своих странствиях по архивам ФСБ Тема наткнулся на дело Михаила Вострухина - того самого бледного Миши, которого Рощин лечил Генри Миллером. В папке было множество фотографий Миши под красными флагами, где серп и молот перекрещивались на манер свастики. Видимо, Миша, осчастливив изрядное количество «Тань», нашел-таки у себя на полу оброненную Рощиным книгу Лимонова, прочитал и на этот раз - поверил.

Карьера человека в штатском закончилась, как и предсказывала его родительница, довольно быстро. Однажды Тема сидел на работе и читал в Интернете очередную статью Жижека, которую ему предстояло переводить. Тут у него за спиной раздались шаги командора, и Темин начальник произнес роковую фразу:

- Завтра вы едете в командировку. В Чечню.

Тема встал из-за стола и тихо, но смело, как декабрист на допросе, ответил:

- Нет, в Ичкерию я не поеду!

- Тогда пишите рапорт! - рявкнул палач, изувер и душегуб, даже не обратив внимания на недозволенное название мятежной республики.

И Тема написал рапорт. А потом сделал то, о чем, по его словам, мечтал со дня поступления на службу. Отдавая рапорт, Тема наклонился и вежливо сказал на ухо своему, теперь уже бывшему начальнику: «Иди ты на …!»

Потом повернулся и медленно, с достоинством, покинул кабинет. Правда, за дверью нервы у «молодого бунтаря» сдали, и Тема бросился наутек, забыв даже захватить дискеты с переведенными текстами Жижека, о чем впоследствии очень жалел. Потому что переводить пришлось заново.

- Я же тебе говорил, Нюша! Я всегда знал, что вырастил героя! Моя кровь! Моя школа! Моя порода! - восклицал Яков Петрович, выпивая у себя на кухне «за подвиг разведчика» и впервые за долгое время чувствуя полное демократическое раскрепощение.

Потом Тема, по-прежнему не хотевший воевать за «сохранение государственной целостности РФ», поступил в аспирантуру и, обеспечив себе пацифистское будущее на несколько лет вперед, занялся изучением истории современных радикальных партий. В списке источников аспирант Бутман с гордостью ставил ссылку на секретные архивы ФСБ.


16


Когда им было по 19 лет, Яську, писавшую дикие верлибры про чеченских боевиков и левых эсеров, позвали в Москву на какую-то радикальную презентацию.

В поезде Яся обнаружила, что потеряла все свои тексты. А наизусть она помнила только чужие стихи. Подумав немного, она беззаботно тряхнула красно-черно-белой челкой и закричала:

- О! Придумала! Маленькое лирическое стихотворение! Все очумеют!!

Презентация выдалась на редкость радикальной. У входа в полуподвальное помещение наблюдались персонажи, которым незачем было ни читать, ни слушать стихи. Им было хорошо и радикально безо всего. На асфальте высокомерно спал поэт Андрей Родионов. Рядом сидел печальный панк Плакса и горько вглядывался в горлышко бутылки. Бутылка была пуста. Писатель Рахманинов с золотыми зубами и бандитской рожей вымогал в большую кепку мелочь у прохожих. Еще несколько литературных деятелей возбужденно обсуждали, что, где и сколько они пили вчера и с кем после этого подрались.

Внутри обреталась более пристойная публика. Под большим портретом Саддама Хусейна и маленькой фотографией Маяковского сидели разнообразно заросшие юноши и расплывчатые девушки с пирсингом. У микрофона стоял сутулый мальчик пубертатного вида и дерзко декламировал:

- Братцы! Я хочу ибатца!

Зрители разражались одобрительными аплодисментами. Поэт кланялся и продолжал:

- Я люблю тебя….- юноша выдерживал мхатовскую паузу. Публика ждала, затаив дыхание. - Ибать! - выдыхал чтец к вящему удовольствию собравшихся.

Потом к микрофону походкой лунатика вышла лысая поэтесса Шура. Шура явно не понимала, где находится, и затравленно озиралась по сторонам. Она топталась на сцене около минуты. Зал молча ждал. Наконец поэтесса увидела микрофон, и ее лицо приобрело смутный оттенок осмысленности. Жестом рок-звезды она резко схватила стойку, открыла рот, постояла немного и вдруг произнесла:

- У меня проблемы…

После этого Шура обреченно замолчала.

- Амфетамин, бутылка водки, трава, пятьдесят грибов и две таблетки торена, - громким шепотом сообщил бывший Шурин муж, сидевший рядом с Никитой.

- У меня проблемы… - снова попыталась начать Шура и отчаянно посмотрела в толпу.

Известный литературный гей подсунул лысой поэтессе книжку, раскрытую на стихотворении про проблемы. Шура повертела книгу в руках, жалобно поежилась и попыталась засунуть руки в карманы. Но промахнулась. Книга упала на пол. Всем вдруг стало ясно, что живой Шура не сдастся.

- У МЕНЯ ПРОБЛЕМЫ!!! - закричала она, приложив руки к губам, как на картине Мунка.

Яся не выдержала, подползла к сцене, выдернула из-под Шуриного ботинка книгу и яростным шепотом стала диктовать:

- У меня проблемы с артикуляцией…

- У МЕНЯ ПРОБЛЕМЫ С АРТИКУЛЯЦИЕЙ… - вязким эхом отозвалась Шура, погружаясь в транс.

- Я не буду говорить не могу не буду не надо, - шипела Яся.

- Я НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ НЕ МОГУ НЕ БУДУ НЕ НАДО, - повторяла лысая Шура, обретая надежду на то, что этот кошмар все-таки закончится.

Так они добрались до конца текста.

- А теперь, Шура, ты закрываешь рот и садишься на место, - скомандовала Яся, захлопнув книгу.


Еще от автора Наталья Львовна Ключарева
Король улиток

В этой, во многом философской, сказке Натальи Ключарёвой маленький читатель оказывается свидетелем драматических событий. Они происходят в древней стране улиток, народ которой живет по своим законам и верованиям. Как воспримет «улитный народец» идеи, опровергающие старинные традиции? И когда получит весть о таинственном Короле улиток, которого никто не видел, но которого каждый мечтает встретить? В ответах на эти вопросы содержится живой, не назидательный, а пропущенный через сердце урок постижения истины.


Счастье

Что будет, если патологически одинокий мужчина влюбляется в творческую женщину, вся жизнь которой – сплошной полет, фейерверк и волшебство превращений? Кто кого изменит и изменит ли вообще? Роман Натальи Ключаревой весь создан из звенящих колокольчиков надежды и тихих шорохов разочарований, из женских капризов и мужских сомнений, – эта мелодичная проза идет словно от самого сердца и говорит о главном самыми простыми словами…


Деревня дураков

В новую книгу Натальи Ключаревой – автора нашумевших романов «Россия: общий вагон» и «SOS» – вошли повесть «Деревня дураков» и цикл очерков «Деревянное солнце».Герой повести – молодой историк Митя – решил поработать сельским учителем в деревне Митино. Деревня как деревня, и жители в ней обычные – и старожилы, помнящие войну, и батюшка, и влюбчивые старшеклассницы, и блудница местная – Любка… А за деревней, подальше, стояла таинственная деревня дураков, о которой местные жители боялись даже думать. И пришлось Мите столкнуться с настоящей – неписаной – историей…


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.