Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [77]

Для анализа истоков кризисов необходимо рассматривать эволюцию хозяйственной деятельности человека как исторический процесс. Тогда настоящий или любой другой кризис предстанет перед нами как финал кризиса всего товарного производства в целом, а не только капитализма, который является лишь его высшей и последней стадией.

Нам следует вспомнить, что товарное производство сформировалось в недрах натурального хозяйства и развивалось исключительно за его счет. А вытеснив натуральное хозяйство окончательно, оно заложило и предел: беспредельно «натуральную периферию» оно расширять не может.

Объясним, что такое «натуральная периферия». Сбой в натуральном хозяйстве происходит в момент, когда кто-то из мастеров-производителей достаточно узкого направления (гончар, кузнец или кто-то другой, работающий в общинном хозяйстве) создает больше продукции, чем община может потребить. В этом случае весь созданный продукт разделяется на общественно признанную часть, за которую община поделится своей общинной продукцией, и на общественно непризнанную продукцию, которую община оставит без внимания. Это возможно при условиях: или продукт создан из материалов, не представляющих для общины особой ценности (глина, болотная руда и пр.), или он должен быть результатом какого-либо усовершенствования, которое резко увеличило производительность (например, замена одноярусной обжиговой печи на многоярусную).

Возникшая коллизия может решиться двояко: или приостановить изготовление излишнего продукта, или вывезти его в соседнюю общину («натуральную периферию»), где обменять на что-то приемлемое для производителя. Естественно, полученный в ходе обмена продукт соседней общины будет присвоен частным образом, так как его эквивалент не был признан своей общиной. Грубо говоря, если отбросить ряд несущественных деталей, полученный в результате обмена продукт составит товарную прибыль, но при условии, что обе общины не составляют между собой единое хозяйственное целое.

Смысл этого процесса, который можно назвать процессом товаризации, заключается в том, что возникшее таким образом товарное производство, чтобы не зачахнуть, стремится расширить сферу своего воздействия. За первичным актом товарного обмена должны последовать следующий акт и последующие акты. Получаемая в результате прибыль стимулирует нечто, которое, образно говоря, служит стимулом последующего расширения, источником товаризации смежных, а потом и дальних хозяйств. И так без конца. Но если расширение по какой-либо причине стало невозможным, если нельзя вывезти свою продукцию за пределы сложившейся сферы товарного производства, то, по определению, нет и товарной прибыли. То есть товарное хозяйство, развивавшееся до того как открытая система, замкнется в себе. В момент замыкания, в момент бифуркации частнособственнический способ присвоения общественного продукта в лице капитала войдет в противоречие с общественным характером труда, а то, что было раньше товарной прибылью, переродится в своеобразную отработанную ренту, многократно перераспределенную между различными собственниками.

По теории товаризации, кризис капитализма начался более ста лет назад, когда произошел раздел мира между колониальными державами. Особенно циничный механизм грабежа народов капиталисты стали осуществлять в начале XX века. Трудности с получением товарной прибыли толкнули эти державы в пучину Первой мировой войны. В 1916 году лондонский Сити Банк созвал совещание, где предложил проект отмены приоритета золота с целью передачи мерила стоимости английскому фунту стерлингов.

Став господином на мировом рынке, бумажный фунт, благодаря ловким махинациям, стал рассматриваться как золотой – ведь никто не спрашивал о его золотом покрытии. По окончании Первой мировой лишь десять лет длилось торговое оживление, связанное с ретоваризацией послевоенного мирового рынка. Затем последовали Великая депрессия и Вторая мировая война. Но еще не отгремели ее последние залпы, как начала завязываться новая война – «холодная». Война за максимально возможное расширение единого рынка, контролируемого США. Ее политическим предвестником были слова, брошенные с пафосом и с солдатской прямотой генералом Патоном в 1944 году перед высадкой в Нормандии: «Наступает Pax Americana».

Золотой фунт стерлингов вызывал зависть банкиров США, оборот которых на мировом рынке имел большие размеры. Включились тайные и явные рычаги, и в июле 1944 года в Бреттон-Вудсе состоялась «Юнайтед Нейшен Монетари и финансовая конференция», где было принято решение, что «приоритет» в мировой торговле от фунта стерлингов переходит к доллару. На этой конференции были организованы Международный валютный фонд и Международный Банк реконструкции и развития. СССР не стал их членом. Более того, с 1 марта 1950 года Постановлением Советского правительства было запрещено определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара.

Бреттон-Вудская валютная система устанавливала за золотом статус средства окончательного урегулирования международных расчетов, подводила базу под использование доллара США в качестве единого мерила в мировой торговле, так как только он мог напрямую обмениваться на золото. Все остальные валюты менялись на золото через доллар. Политически это означало превращение всех стран в американскую провинцию.