Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [65]

Вознесенский был на взлете, поэтому Берия и Каганович, нашептывали Сталину о том, что Вознесенский выходит в вожди и превышает свои права председателя Госплана, и довели «вождя всех народов» до того, что он занял в отношении книги и самого автора резко отрицательную позицию. Люди умны задним числом, и мы тоже: теперь можно сказать, что активнейший сторонник введения товарно-денежных отношений в народном хозяйстве СССР в форме хозрасчета, Вознесенский был автором таких взглядов, которые впоследствии получили широкую известность и сыграли зловещую роль в истории нашей страны. Сталин, возможно, это предвидел еще тогда. Вождь всегда видел в преследуемых им людях прежде всего врагов идеологических, то есть людей капиталистического толка. Когда Вознесенский оказался не у дел и ожидал своего смертного часа, книга его была изъята из библиотек как антимарксистская и вражеская. Некоторыми современными «экономистами» она оценивается сейчас хорошо. Дело против Вознесенского формировалось по отработанному сценарию. На него попросту донесли. Проверяющая комиссия установила, что в аппарате Госплана какой-то недотепа засунул не туда несколько документов, имеющих гриф «секретно». Это возвели в ранг государственного преступления и инкриминировали лично Вознесенскому. Далее все вертелось и строилось вокруг своеобразия города на Неве.

Своеобразие Петербурга заключается в создании миражей властного плана. Столетие правления случайных девок, дворянские мятежи с цареубийствами Петра III и Павла I, дворянская реакция на правовую реформу и отмену крепостничества при Александре II, три русские революции, правление «единственного и незаменимого» Григория Зиновьева и прочие инсинуации. Даже такой гений альтернативы, как Ленин, моментально покинул Петербург, едва только представилась возможность. В 1920-е годы партийная организация Ленинграда почти поголовно состояла из сторонников «левого» марша. Поэтому отношение Сталина ко второй столице страны было предвзятым.

Летом 1948 года партийная организация города Ленинграда и области в лице ее руководителя П. С. Попкова обратилась к первому заместителю председателя Совета Министров СССР, члену Политбюро ЦК ВКП (б) Н. А. Вознесенскому с предложением (не подумав, конечно) взять «шефство» над Ленинградом. Вознесенский ответил отказом, однако не доложил в Политбюро об «инциденте». Как оказалось, такие же разговоры велись и с А. А. Кузнецовым, членом Оргбюро, секретарем ЦК по кадрам. Эти переговоры были негласно зафиксированы и легли в основу материалов «Ленинградского дела». Даже с позиций дня нынешнего подобные действия нельзя признать полностью безобидными и абсолютно нравственными. Дело в том, что после смерти Жданова, любимца и преемника Сталина, генсек известил членов Политбюро и других высших партийных лидеров, что считает А. А. Кузнецова своим преемником по партийной линии, а Н. А. Вознесенского – по государственной. Это решение необходимо было утвердить на партийном съезде, который не собирался в связи с войной уже больше десяти лет.

В свете этих «фактов» закулисные переговоры претендентов на верховную власть в стране, да еще подкрепленные «авторитетом» всегда готовой к сепаратизму мощной объединенной парторганизации города и области, были неприятным сюрпризом для Сталина. Вознесенский имел право без доклада входить к генсеку. Но потом еще одно деликатное дело получилось. 14 октября 1948 года бюро Совмина СССР рассмотрело вопрос о разработке мероприятий по реализации остатков товаров народного потребления на сумму 5 млрд рублей, скопившихся на складах Министерства торговли СССР.

Некоторое время спустя бюро принимает постановление об организации в декабре межобластных торговых ярмарок. Совет Министров РСФСР в лице его председателя Н. И. Родионова организует в Ленинграде в январе 1949 года Всероссийскую оптовую ярмарку с привлечением торговых организаций союзных республик. В этом «бдительные» люди усмотрели превышение должностных полномочий организаторов (не соблюдены были сроки и привлечены союзные республики). В связи с недостаточным спросом на товары на них были понижены цены, что инкриминировалось потом, как разбазаривание государственных товарных фондов. Промышленная ярмарка Российской Федерации была преподнесена Сталину как заговор против руководства партии и Союза ССР. Сам Вознесенский, бывший секретарь Ленинградского обкома и горкома, а в 1949 году секретарь ЦК ВКП (б) Кузнецов и многие другие обвинялись слишком предвзято: они ставили-де своей целью под видом ярмарки отторгнуть Ленинград от Советского Союза.

Известно, что у Сталина были расхождения с Лениным по поводу устройства СССР: Сталин считал, что Советский Союз должен быть федеративным, т. е. республики не должны по Конституции иметь право выхода из СССР. Но Ленин настоял на этом их праве. Тем не менее к вопросу о федерации Сталин больше не возвращался. Причиной могло быть то, что целостность СССР определяла правящая партия – ВКП (б), а она по национальному признаку не могла разделиться технически. В ее составе были национальные компартии всех республик, кроме России. У России своей компартии не было, коммунисты России – это и была ВКП (б), коммунисты России являлись коммунистами всего СССР сразу. Они были цементом, скрепляющим ВКП (б) и, следовательно, СССР. Было такое, или это были только слухи, но якобы Вознесенский и Кузнецов хотели тайно созвать в Ленинграде съезд и объявить отдельную российскую компартию, т. е. восстановить справедливость в отношении русского народа. О такой несправедливости и сейчас некоторые вспоминают. Но любая попытка вычленения из ВКП (б) российской компартии всегда рассматривалась как прямая подготовка к расчленению СССР. Так оно, между прочим, и случилось. 5 марта 1949 года Вознесенский был снят со всех занимаемых им постов, через несколько дней и выведен из состава Политбюро, а затем и из членов ЦК. Он пишет письмо Сталину. В нем клянется, что всегда был честен перед партией и ни в чем не повинен. Никакого ответа на это не последовало. Вознесенский пытается поговорить со Сталиным хотя бы по телефону, тот оказывается недоступным. Вознесенский, как доктор экономических наук и академик, просит, чтобы ему разрешили вести работу в системе Академии научным сотрудником. Эта просьба повисла в воздухе. Вознесенский не опускает рук. Сразу же после отстранения от работы он садится за исследования по экономике. Семь месяцев вынужденной безработицы для него стали месяцами напряженного труда – он пишет капитальное теоретическое исследование «Политическая экономия коммунизма». За семь месяцев он отстукал на машинке труд в 822 страницы. К сожалению, рукопись не сохранилась. А в это время Берия и Абакумов (которые вообще-то между собой не ладили) приложили все усилия и сформировали «Ленинградское дело». Там были и вредительство, и шпионаж, и измена Родине. Вознесенский после 7 месяцев вынужденной безработицы был арестован. В Ленинград направили новых партийных руководителей В. М. Андрианова и Ф. Р. Козлова. Началась поголовная чистка. Гордое слово «ленинградец» превращено было в политическое ругательство. Всем ленинградским кадрам выражено было политическое недоверие. «Ленинградское дело» родило океан человеческих страданий. Желание режиссеров «Дела Вознесенского» изобразить все так, будто тот везде имел своих «сторонников» и «последователей», породило «Дело журнала «Большевик». Журнал на своих страницах довольно широко пропагандировал книгу Вознесенского «Военная экономика». Но теперь Вознесенский объявлен государственным преступником. Все, что ранее считалось хорошим, стало плохим. Все знали, что книга апробирована Сталиным и получила Сталинскую премию 1-й степени. Но доброе слово о книге стало криминалом, и редактор журнала «Большевик» П. Н. Федосеев отрекся от прежнего.