Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [58]

Несколько раз я приглашал его на приемы в честь турецкой и литовской делегаций, с которыми мы вели переговоры о продаже вооружений. Он давал мне полезные характеристики на некоторых участников переговоров, раскрывая некоторые секреты этой специфической отрасли психологии, следил за тем, чтобы я неуклонно соблюдал протокол. Поднимая бокал с тостом, я видел, как он внимательно и с некоторым беспокойством наблюдал за мной. Я чувствовал, что для него я все еще был “Бенджамином” из академии. Хотя уже стал на двенадцать лет старше, но я все еще был самым младшим из тридцати внешнеторговых президентов. И я его никогда не подводил.

В 1935 году, уезжая в Грецию, я нанес Геккеру прощальный визит. Он только что получил ранг комкора и был одет в расшитую золотом новую военную форму. Эта награда за многолетнюю и безупречную службу, несомненно, была ему приятна. Он попросил меня прислать ему пару метров хорошего золотого шитья для парадной формы, что я с удовольствием выполнил. Это была нетемнеющая позолота. Он получил ее незадолго до своего ареста… Я хочу привести в этой главе мои воспоминания о последнем съезде Советов, на котором я присутствовал, и о последнем параде Красной Армии, который я видел.

Когда на трибуне съезда, проходившего в Большом Кремлевском дворце, появился Тухачевский, весь зал встал и разразился громовыми аплодисментами. Эта овация отличалась от других своей силой и искренностью. Выступление Тухачевского также отличалось от выступлений других ораторов – он ни разу не заглянул в свои записи. Это был стиль старых большевиков той героической эпохи, но после изгнания Троцкого и начала кампании по борьбе с уклонистами страх допустить ошибку стал так велик, что практически все стали читать свои заготовленные выступления. Тухачевский был хорошим оратором, и его выступление произвело глубокое впечатление на делегатов.

Приведенные им данные о росте численности и совершенствовании вооружения Красной Армии показывали растущую мощь наших вооруженных сил. Его речь была выслушана в полном молчании и с огромным вниманием. Я видел, как Сталин нарочито громко аплодировал Тухачевскому.

Военный парад был для меня последним в ряду этих великолепных зрелищ, в которых я принимал участие сначала как слушатель военной академии, а потом как зритель. В отсутствие Ворошилова парад принимал исполнявший обязанности наркома Тухачевский…

Ровно в десять, с первым ударом кремлевских курантов, цокот копыт нарушил напряженную тишину Красной площади, на которой были построены войска. Из ворот Спасской башни верхом выехал Тухачевский.

Командующий войсками Московского гарнизона Корк, старый друг и соратник Тухачевского, отдал ему краткий рапорт. Трибуны были заполнены до отказа. Сталин стоял на трибуне Мавзолея, опираясь рукой на гранитную балюстраду.

Тухачевский и Корк в сопровождении своих заместителей заняли место рядом с ним, и мимо этих двух обреченных генералов стали проходить нарядным строем войска: пехота с примкнутыми штыками, грузовики с установленными на них зенитными орудиями, танки и амфибии.

Небо заполнили самолеты, ведомые Алкснисом. Это был зенит славы. Только абсолютный безумец мог предположить, что человек, стоявший на Мавзолее, хранившем останки Ленина, скоро обвинит в предательстве и будет уничтожать людей, которые создали всю эту мощь и теперь командовали ею».

Так писал Александр Григорьевич Бармин, советский военачальник, дипломат-«невозвращенец», один из очень немногих, кому удалось избежать мести Сталина. Массовые репрессии среди дипломатов, даже те, которые были обоснованы (некоторые дипломаты занимались преступным присвоением государственных денег и вели по законам метрополии не совсем приличный образ жизни), ни при каких обстоятельствах не могут быть оправданы, так как Сталин стал практиковать международный террор: если очередная жертва не желала возвращаться на родину, ее сталинская агентура уничтожала в любой точке земного шара, и от этого не было спасения.

Бармину чудом, ценой предательства, удалось спасти свою жизнь, так как он попал под защиту США. Он очень преуспел в Америке, даже женился на внучке экс-президента США Теодора Рузвельта.

Тем не менее правдивая информация Бармина о Тухачевском как о человеке, как говорят, из первых уст, быть может, поможет читателю самому приблизиться к объективной оценке всего в загадочном «деле Тухачевского».

Из сказанного Барминым видно, что Тухачевскому приходилось «прогинаться» перед Ворошиловым. Это при его-то тщеславии! А вообще-то он не умел грамотно сформулировать даже тривиальные мысли. Для подтверждения этого приведу пример. На XVII съезде ВКП (б), выступая 4 февраля 1934 года, он завершил свою речь такими перлами: «Товарищи! Я уверен, что мы сумеем овладеть чертежным и контрольно-измерительным хозяйством и правильным, дисциплинированным техническим контролем… И я не сомневаюсь, что под напором нашей партии, под напором Центрального Комитета, под руководящим и организационным воздействием товарища Сталина мы эту труднейшую задачу выполним и в случае войны сумеем выдвинуть такие гигантские технические ресурсы, которыми обломаем бока любой стране, сунувшейся против нас».