Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [33]

«Тройка» оказалась перед тяжелым выбором. Сталин, Зиновьев и Каменев поняли: просто так заткнуть рот Троцкому не удастся, он ведь и в открытой печати выступить может! Он может навязать «тройке» новую широкую дискуссию в партии, к которой они не были готовы, – «троцкизм» еще не был изобретен. И «тройка» решила устроить Троцкому партийную ловушку: пустить всю дискуссию с «демоном революции» по каналам закрытых «партийных писем» только для членов ЦК и ЦКК, благо и сам «жалобщик» обращается только к ним (а не к рядовым членам партии) и только совершенно секретно. Всех и всегда удивлял этот гриф большинства партийных документов.

После смерти вождя Каменев и Зиновьев (Сталин тогда внешней активности в этом не проявлял) решили вспомнить старые разногласия Троцкого с Лениным и стали применять новое изобретение – слово «троцкизм». Отметим, что из всех ближайших соратников Ленина тогда только Троцкий продолжал ленинский поиск путей мировой революции как практически (бросок в Германию в 1923 году), так и теоретически (брошюра «Новый курс», январь 1924 года). В книге «Уроки Октября» Троцкий писал, что русская и германская революции проданы «правыми», а потому Сталина, Зиновьева и Каменева нельзя считать ленинцами.

В ответ Каменев обвинил Троцкого в меньшевистском прошлом. Поскольку рядовые члены партии устали ждать мировую революцию, обещанную Лениным и Троцким, Сталин предложил теорию построения «социализма в отдельно взятой стране». Эта теория импонировала национальным чувствам, парировала упреки «демона революции» в отсутствии революционного порыва и свидетельствовала, что мечты Троцкого о мировой революции есть, в сущности, неверие в возможности русского народа и в родную коммунистическую партию. Книга была изъята из обращения, а послушная пресса, партийные органы и собрания коммунистов обрушили на Троцкого шквал обвинений.

В январе 1925 года Зиновьев предложил исключить Троцкого из Политбюро и снять с поста председателя Реввоенсовета. Сталин пока оставил «демона революции» в Политбюро, а вот пленум ЦК ВКП (б) заочно снимает Троцкого с поста председателя Реввоенсовета. А уже в ноябре 1927 года на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) и Троцкий, и Зиновьев накануне ХV съезда, теперь уже по предложению Сталина, были исключены из Политбюро и из партии. Троцкий был выслан в Алма-Ату.

Объективности ради скажем, что выбор истории был (устранение Троцкого от власти) все-таки в пользу России. Останься «демон революции» со своей «левой дорогой» у власти – многое шло бы еще через пень-колоду.

Достаточно вспомнить, как Троцкий отрицательно относился к начавшимся вполне нормальным попыткам большевиков укрепить семью, возродить уважение к родителям, ввести офицерские звания в армии и т. д. «Демон революции» страшно возмущался тому, что «государство оказалось вынуждено пойти на очень большие уступки собственническим и индивидуалистическим тенденциям деревни…».

По правой дороге впереди шагал «левый коммунист» Николай Иванович Бухарин. Бухарин пришел в ряды революционеров в 17 лет, был арестован и сослан, бежал из ссылки, в эмиграции познакомился с Лениным, с которым часто спорил, но в конечном итоге всегда соглашался с вождем партии. После Октябрьской революции он благодаря своим разносторонним дарованиям занимал выдающееся место в руководстве партии.

В 1927 году, когда Бухарин был одним из двух руководителей партии, вышел очередной том Большой советской энциклопедии. В статье, посвященной Бухарину, утверждалось, что Бухарин – выдающийся теоретик коммунизма, который не уступает по своей значимости Ленину, а подчас и превосходит его, что он первым сказал о возможности социалистической революции в России и что в планах этого светоча теории – продолжение исследований Маркса и т. п. Тогда даже такая формула появилась: «Маркс, Энгельс, Ленин, Бухарин».

Мы не будем останавливаться на теоретических изысканиях Бухарина в области противоречий между классами, «гуманного» пути строительства социализма и т. п. Представляет интерес позиция Бухарина по НЭПу. Казалось бы, Бухарин, отрицавший возможность товарного производства при социализме, должен был решительно выступать и против ленинского НЭПа. Но в это время развернулась такая ожесточенная идеологическая схватка, что в пылу борьбы с троцкистами Бухарин выдвинул неожиданный для самого себя лозунг «Обогащайтесь!», вызвавший справедливый гнев у многих членов партии. Вот как он звучал в контексте: «В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны вести такую политику, в результате которой у нас бедность исчезла бы. Общество бедных – это «паршивый социализм».

Для современных горе-экономистов такие слова – елей для их грешных душ, поэтому они и отметили торжественно в 1988 году столетие со дня рождения Бухарина. Но тогда такой лозунг вызвал множество справедливых вопросов: как обогащаться, например, безлошадному крестьянину, который не может выбиться из кабалы у кулака? А если надо обогащаться, то почему только крестьянину, а не нэпману, например? И зачем тогда совершали революцию? Нэпманы и кулачество так и обогащались, но беднота нищала еще больше и попадала в зависимость от богатых. Но это была уже не безропотная беднота, мирившаяся со своей зависимостью от кулака. Среди бедняков были участники Гражданской войны, знавшие, за что они боролись и проливали кровь. Многие из них имели опыт работы в комбедах, в свое время основательно прижавших кулаков. Они не хотели, чтобы плодами их победы пользовались новоиспеченные хапуги.