Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834 - [2]
Способствуя расширению сферы российского влияния без территориальных аннексий, реформы 1829–1834 годов сыграли значительную роль в политической эволюции Молдавии и Валахии в XIX столетии. Во-первых, реформы представляют собой важную стадию в конфликте разных группировок местных элит, который наблюдался в 1820‐х годах. Во-вторых, институционные преобразования этого периода способствовали становлению современной румынской государственности. В культурной сфере период временной российской администрации в княжествах сообщил важный импульс вестернизации молдавских и валашских элит и в конечном счете способствовал возникновению румынского национализма. Все эти аспекты демонстрируют значимость реформ 1829–1834 годов в российско-румынских отношениях.
Однако, несмотря на его масштаб и значимость, взаимодействие Российской империи с элитами Молдавии и Валахии остается в тени российских связей с другими балканскими народами[10]. Освещение политики временной российской администрации в российской прессе конца 1820‐х – начала 1830‐х годов было весьма скупым и не может сравниться ни с предшествовавшим ей интересом российской публики к Греческому восстанию, ни с последующей озабоченностью российского общественного мнения судьбами Сербии и Болгарии[11]. В своих отношениях с южными славянами во второй половине XIX века российское правительство и российское общество не извлекли уроков из отношений с молдавскими и валашскими элитами на предыдущем этапе. Примечательно также и то, что данный пробел характеризует и современную историографию Российской империи, несмотря на разнообразие ее тематики и несомненный интеллектуальный динамизм[12].
Данная книга стремится восполнить это упущение. В ней повествуется о взаимодействии континентальной империи с элитами двух румынских княжеств, стратегически расположенных на нижнем Дунае. Несмотря на превращение Молдавии и Валахии в вассалов Османской империи к началу раннемодерного периода, княжества постоянно служили театром военных действий между османскими, австрийскими и польскими войсками, а их элиты испытывали на себе различные культурные и политические влияния. Превращение России в важного игрока в Черноморском регионе к началу XVIII столетия повлекло за собой целую серию Русско-турецких войн, в ходе которых российские войска всякий раз занимали территорию Молдавии и Валахии. Стремясь разрушить Османскую империю или превратить ее в удобного «слабого соседа», восточная политика России неизменно требовала гегемонии в княжествах, поддержание которой оказалось непростой задачей.
Несмотря на славу Молдавии и Валахии как житниц Константинополя, российские полководцы испытывали трудности с обеспечением своих войск продовольствием и фуражом без озлобления местных жителей. Разрушения, вызванные военными действиями, порой способствовали эпидемиям, которые косили российские полки и местное население, а также угрожали самой Российской империи. Стремясь справиться с этими вызовами, российские военные в конце концов были вынуждены вовлекаться в вопросы внутреннего управления княжеств и, вместе с тем, в конфликты различных группировок местных элит. Будучи умудренными столетиями выживания в пограничной зоне, молдавские и валашские бояре демонстрировали редкостную способность манипулировать официальной российской риторикой покровительства православным единоверцам.
Настоящее исследование освещает политику временной российской администрации, сформулированную и осуществленную в ответ на эти многочисленные вызовы и оставившую важное политическое и культурное наследие в последующих российско-румынских отношениях. В более широком плане данная книга демонстрирует, что Молдавия и Валахия были ключевой площадкой формирования восточной политики России, которая на протяжении XIX века способствовала превращению европейской части Османской империи в привычную современному читателю Юго-Восточную Европу, состоящую из малых национальных государств. Наконец, российско-румынское взаимодействие первой половины XIX столетия предвосхитило многие проблемы, от которых впоследствии страдали как Российская империя, так и Советский Союз в отношениях с малыми нациями, расположенными вдоль западных и южных пределов страны.
На протяжении последнего столетия историки проанализировали различные аспекты политического и культурного развития Молдавии и Валахии и окружающего их региона в конце XVIII – начале XIX века[13]. Как западные, так и восточноевропейские историки исследовали социальные и этнические трения внутри молдавского и валашского боярств, а также конфликты между боярством и господарями вокруг распределения властных полномочий и контроля над крестьянством[14]. Румынские историки также рассмотрели процесс культурной вестернизации господствующих классов Молдавии и Валахии, чей политический дискурс в этот период все чаще апеллировал к исторической традиции, патриотизму и необходимости политических реформ в соответствии с принципами Просвещения[15].
Отношение румынских историков к Органическим регламентам всегда было двойственным. С одной стороны, они рассматривали регламенты как инструмент российской гегемонии. Вот почему даже заключавшийся в них прогрессивный принцип разделения властей порой представлялся им способом посеять раздоры внутри молдавских и валашских элит, макиавеллиевским «разделяй и властвуй», облеченным в оболочку либерального конституционализма в духе Монтескье
Монография представляет собой первый опыт культурной истории русско-турецких контактов с момента установления дипломатических отношений в конце XV века и вплоть до Крымской войны. Автор показывает, что претерпевшие серьезную эволюцию российские представления об Османской империи являются важным аспектом как российского открытия Востока, так и непростых отношений России с Западом. Основываясь на таких источниках, как дневники и воспоминания участников «турецких кампаний», рассказы пленников, дипломатическая переписка, статистические публикации и описания путешествий, В. Таки анализирует восприятие военными, дипломатами и образованной публикой в целом многовекового исторического соперника России.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.