Россия и Ливония в конце XV века: Истоки конфликта - [34]

Управление орденским государством было централизованным, но не единовластным. Устав Немецкого ордена, как и других духовно-рыцарских орденов, предписывал магистру править, опираясь на совет собратьев; те же требования предъявлялись и гебитигерам, обязанным по всем важным вопросам совещаться с рыцарями своих конвентов. Принцип коллективного управления, явившийся логическим продолжением концепта о равенстве всех «братьев» ордена, реализовывался в руководстве орденом и орденским государством, а потому воплощением высшей власти и внутри корпорации, и в рамках государственных структур считался созываемый дважды в год капитул, на котором должны были присутствовать представители всех конвентов. На нем заслушивались отчеты гебитигеров, принимались постановления по управлению орденским государством и его внешней политике, производились ленные пожалования, разбирались тяжбы, расследовались должностные нарушения. В качестве совещательного органа при магистре действовал совет, состоявший из самых влиятельных гебитигеров — ландмаршала, комтуров Феллина, Голдингена, Мариенбурга, Ревеля и фогта Йервена. К высшему составу должностных лиц ордена принадлежал также ведавший финансами шеффер. Периодичность собраний и состав присутствующих не определялись Уставом — все решала воля магистра.

Управленческий аппарат орденского государства был чрезвычайно разветвлен. Его представляло множество администраторов как среднего звена — кумпаны, шефферкумпаны, маршалы, брифмаршалы, руненмаршалы, шенки, дросты, кемереры, так и низшего — шпитальмейстеры, кюхенмейстеры, келлермейстеры, корнмейстеры, мюльмейстеры, фишмейстеры и цольмейстеры. Все они возглавляли хозяйственные структуры ордена. Все должности занимали братья-рыцари Ливонского ордена. Братья-священники осуществляли богослужения и в качестве «literatis» («грамотеев») привлекались к канцелярской работе. Существовал также разряд братьев-сержантов, или «серых плащей», которые несли службу в качестве военных слуг, гарнизонных солдат или работников в замках. На них не распространялись привилегии ордена и белый плащ с черным крестом — почетный знак принадлежности ордену носить им не полагалось. Постепенно их положение сближается с положением орденских служащих (Diener), а потому во второй половине XV в. упоминание о них вовсе исчезает из орденской документации.

Ливонский орден был представлен рыцарским братством, которое за два века существования в Ливонии орденского государства превратилось в элитарное образование. Братья-рыцари монополизировали все государственные должности и имели все основания адресовать себе формулу «государство — это я». Высокое положение рыцарей ордена подчеркивалось новой формой обращения «господа», которая в XIV в. окончательно вытеснила каноническое «братья» (broder, gebroder).

На протяжении всего времени существования Ливонского ордена, вплоть до его секуляризации в 1562 г. прием рыцарей осуществлялся не в Ливонии или Пруссии, а в баллеях (округах), расположенных на территории Германии, в порядке целевого набора. Устав ордена требовал от кандидата достижения 14-летнего возраста, физического здоровья, стойкости в вере, свободного состояния, а также отсутствия обязательств перед женщиной, другим орденом или кредитором. Для отъезда к месту службы новичок должен был иметь при себе трех коней стоимостью по 20 гульденов или 60 гульденов наличными, а сверх того — еще 25 гульденов на экипировку и дорожные расходы. В случае отсутствия у него таких средств расходы по его переезду брала на себя та баллея, где его принимали в орден. Чтобы маленькие имперские баллеи не страдали из-за возможного отказа новобранцев следовать в Ливонию, от них требовали клятвенного заверения в том, что они не будут откладывать свой отъезд, «дабы никоим образом не обременять собою местную баллею»[235]. После обряда посвящения новобранец направлялся в Пруссию, а оттуда с рекомендательным письмом верховного магистра далее в Ливонию. Путь для большинства из них был дорогой в один конец, поскольку навсегда отрывал от родины и перемещал в новую среду.

При изучении немецкими историками Ливонского ордена был удачно применен разработанный М. Хельманом метод «персональной истории» (Personalgeschichte), который предполагает выявление социального и регионального происхождения братьев-рыцарей, а также их послужных списков, что позволяет исследователю создать коллективную биографию всей корпорации и проследить закономерности ее развития[236]. Это дало возможность установить такой факт: с начала XV в., после разгрома Немецкого ордена в Грюнвальдском сражении (1410), ряды его рыцарей начали заметно редеть, и только в его ливонском подразделении их число к концу XV в. увеличивается, что, по мнению К. Милитцер, объяснялось отсутствием спокойствия на русско-ливонской границе и активной работой руководства Ливонского ордена по пополнению его новыми членами[237]. Но и тогда в ливонских конвентах пребывало в целом не более 400–500 человек, причем братьев-рыцарей среди них могло быть еще меньше, поскольку названное количество включало и так называемых «пилигримов», которые не принимали рыцарских обетов и вливались в ряды ордена лишь на срок боевых действий