Рос орешник... - [27]
Я набираю номер:
— Позовите, пожалуйста, Тамару Борисовну.
— Кто спрашивает?
Физкультурник. Любознательный товарищ.
— Родитель.
Я слышу, как он зовет Тамару.
— Алло, я слушаю.
— Тамара, не клади трубку, пожалуйста. Тамара, мне чрезвычайно надо тебя видеть. Слышишь, Тамара? Давай встретимся. Мне без тебя нельзя…
— Я только вчера просила, чтобы ты не звонил.
— Тамара, прошу! Мне надо тебя увидеть. А не то я умру. Гильотина сделает свое черное дело.
— Куда уж там, умрешь. Ну, хорошо, приходи. Как всегда, на угол.
Капабланка советовал: «В дебюте выводите по крайней мере одного из коней прежде, чем развивать слонов». Я озираюсь: на улице, оживленной улице, ни коней, ни слонов. Но, на мое счастье, проезжавшее мимо такси (да, да, такси!) останавливается. Я мигом — на переднее сиденье, защелкиваю ремень безопасности, говорю, куда ехать.
Шофер, мой ровесник, смотрит оторопело:
— Вы что смеетесь? Тут с километр пути-то… Пешком минут десять-пятнадцать…
— Спешу! Очень! Очень!
— Спешишь?.. А пару рублей кинешь?
— Ну, едем же…
И через три минуты желтая «Волга» на месте. У меня зеленый трояк и мелочь… Я протягиваю бумажку. Тот сует три рубля в нагрудный карман и задумчиво смотрит на другую сторону. Я выбираюсь из такси. Какой озабоченный, ишь как деньги, должно быть, очень нужны. Кооперативную квартиру, наверно, выплачивает. Уже с тротуара, но не закрыв еще дверцу, протягиваю парню мелочь:
— Вот, возьмите…
Не взял! Машина с места бешено рванула вперед. И почему шофер так сверкнул глазами?
Тамары на углу нет. Здесь мы встречаемся по субботам, когда она возвращается домой с работы. Нет ее и через десять минут, и я начинаю думать, что она раздумала и не придет, когда увидел ее. Тамара идет, как ходит только она, слегка покачиваясь, любуясь своим роскошным отражением в витринах.
— Ты уже здесь?
Капабланка советовал: «В дебюте выводите фигуры быстро и рокируйте рано, преимущественно в короткую сторону».
— Тамара, пойдем ко мне…
— Так сразу и к тебе? А… что… мы… будем… там… делать?..
— По телевизору кажут передачи для детей, но ты знаешь, они бывают и интересные.
— У меня в техникуме окно: через полчаса следующие занятия. Да и детские программы окончились. Лучше в скверике отдохнем.
Мы усаживаемся на первую же свободную скамейку. Ясно чувствую, что окно моей надежды с каждым мгновением катастрофически сужается. Вспоминается Капабланка: «Играйте при всяком случае комбинационно, чтобы развить свое воображение».
— Зачем ты сказала, чтобы я не приходил и не звонил?
— Хочешь правды?
— Да.
— Отец моего ребенка настаивает, чтобы я вернулась к нему…
— А ты?
— Не знаю, что делать…
— Он же предательски бросил тебя в нелегкую минуту. Тамара, оставайся единственно со мной. Не возвращайся. Тебе нужна помощь, и я буду всегда рядом.
— Мне жертвы не нужны.
— Чепуха… Послушайся Капабланку: «Принимайте всякую жертву — пешки или фигуры, — если только вы не видите непосредственной опасности».
— Это кто? Вместе работаете?
— Капабланка? Гениальный кубинец. Третий чемпион мира по шахматам.
— Вот видишь, и он предостерегает об опасности: мне за тридцать, тебе — двадцать шестой. Пройдет несколько лет, что тогда будешь петь?
— То, что и сейчас.
— Если бы это осталось правдой.
— А ты поверь мне, поверь!
— Я в жизни многим верила. Не один раз…
— Если поверишь мне, то не пожалеешь…
— А ты кого-нибудь любил? Раньше, до меня?
Я растерялся. Не знаю, что и молвить. Вопросик… Но надо вспоминать правду!
— Да.
— Да? — В блестящих глазах удивление и, в глубине, немного страха.
— Давно. В школе. В седьмом классе. Она записочку прислала, что любит и мечтает дружить. Я и ходил, провожал, портфель нес в школу и из школы. Мороженым, когда была возможность, угощал. Месяца через два набрался смелости и сказал… — Я замолчал.
— А она?
— Она ответила: «Ты кадр ничтяк, но я обожаю многосерийного Штирлица».
И Тамара вдруг засмеялась. Она хохотала так весело и долго, что две пожилые женщины, отдыхавшие на соседней скамье, осуждающе посмотрели на нас. Тамара неожиданно прижалась и звонко чмокнула в щеку. Женщины, обе, с презрением отвернулись.
— Политинформацию собрался проводить? Что так много газет набрал?
Вытянула из пачки одну. И стала осматривать последнюю (ура!) страницу:
— Фильмы новые идут…
Свернула. Вернула. Не заметила.
— Тамара, выходи замуж. Отнесем заявление в загс.
— Дело не в этом… У меня сын, и ему семь лет.
— Еще будут, если захочешь…
— А ты хочешь? Хотя зачем я спрашиваю: у нас в учительской все привыкли, что ты уже родителем представляешься. Пойдем? Мне надо возвращаться.
Мы покинули скверик. Непонятная позиция.
— О какой еще такой Галине ты по телефону говорил? А?
— Я? — удивляюсь я, а сам вспоминаю опять Капабланку: «Атаки отдельными фигурами при должной бдительности противника обычно быстро отражаются».
— Которая с тобой собирается сделать черное? А?
— То не Галина, а гильотина… Головы отрубает… Во Франции…
— Не Галина головы лишает, говоришь? А? А когда в институте учился, неужели и тогда никого не было?
— Не до девушек было. И без них времени никогда не хватало.
— А летом?
— На каникулы я уезжал на Север, где работал на лесосплаве.
Бурятский писатель с любовью рассказывает о родном крае, его людях, прошлом и настоящем Бурятии, поднимая важные моральные и экономические проблемы, встающие перед его земляками сегодня.
«В детстве собаки были моей страстью. Сколько помню себя, я всегда хотел иметь собаку. Но родители противились, мой отец был строгим человеком и если говорил «нет» — это действительно означало нет. И все-таки несколько собак у меня было».
Сборник повестей и рассказов «Плотогоны» известного белорусского прозаика Евгения Радкевича вводит нас в мир трудовых будней и человеческих отношений инженеров, ученых, рабочих, отстаивающих свои взгляды, бросающих вызов рутине, бездушию и формализму. Книгу перевел Владимир Бжезовский — член Союза писателей, автор многих переводов с белорусского, украинского, молдавского, румынского языков.
Подарок любителям классики, у которых мало места в шкафу, — под одной обложкой собраны четыре «культовых» романа Михаила Булгакова, любимые не одним поколением читателей: «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Театральный роман» и «Жизнь господина де Мольера». Судьба каждого из этих романов сложилась непросто. Только «Белая гвардия» увидела свет при жизни писателя, остальные вышли из тени только после «оттепели» 60-х. Искусно сочетая смешное и страшное, прекрасное и жуткое, мистику и быт, Булгаков выстраивает особую реальность, неотразимо притягательную, живую и с первых же страниц близкую читателю.
В своих произведениях автор рассказывает о тяжелых испытаниях, выпавших на долю нашего народа в годы Великой Отечественной войны, об организации подпольной и партизанской борьбы с фашистами, о стойкости духа советских людей. Главные герои романов — юные комсомольцы, впервые познавшие нежное, трепетное чувство, только вступившие во взрослую жизнь, но не щадящие ее во имя свободы и счастья Родины. Сбежав из плена, шестнадцатилетний Володя Бойкач возвращается домой, в Дубовую Гряду. Белорусская деревня сильно изменилась с приходом фашистов, изменились ее жители: кто-то страдает под гнетом, кто-то пошел на службу к захватчикам, кто-то ищет пути к вооруженному сопротивлению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу московского писателя, участника VII Всесоюзного совещания молодых писателей, составили рассказы. Это книга о любви к Родине. Герои ее — рабочие, охотники, рыбаки, люди, глубоко чувствующие связь с родной землей, наши молодые современники. Часть книги занимают исторические миниатюры.
Наталья Головина — участник VII совещания молодых писателей. В ее первой книге исследуются разные пласты жизни, но преимущественное внимание автор уделяет современной городской молодежи. Героев роднит внутренняя неуспокоенность, они идут нелегким путем от познания мира к ответственности за него.
В книгу входят повесть и рассказы, в которых автор показывает жизнь послевоенной костромской деревни через судьбы многих людей; с болью рассказывает она о незаживающих ранах войны, прослеживает нравственные отношения между жителями сегодняшней деревни.
Первая книга молодого белорусского прозаика Владимира Бутромеева написана нетрадиционно. История трогательной любви подростков, встреча с полуграмотным стариком, который на память знает целые главы из «Войны и мира», тревоги и заботы молодого сельского учителя, лирическая зарисовка пейзажа, воспоминания о далеких временах — все это органически входит в его рассказы и повести, в которых автор пытается через простоту будней осмыслить нравственные и философские проблемы, рано или поздно встающие перед каждым человеком.