Романы И И Лажечникова - [5]

Владимир - лицо вымышленное, наделенное исключительной, трагической судьбой. Незаконный сын царевны Софьи и князя Василия Голицына, он от рождения обречен на роль антагониста Петра. После покушения на жизнь молодого царя Владимир бежит на чужбину. С годами он сознает историческое значение петровских реформ и полагает целью жизни искупить свою вину перед отчизной и отомстить тем, кто воспитал в нем ненависть к новым порядкам.

Канва вымышленной истории Владимира позволяет Лажечникову связать "лифляндские" события романа с общерусскими, историю Северной войны с предшествующими и последующими событиями жизни Петра - от его борьбы с Софьей и вступления на престол до победы над шведами и основания столицы на Неве. Сопричастные судьбе последнего новика, на сцене романа появляются и сам Петр, и его ближайший соратник "Алексаша", ставший из безвестного плебея всемогущим князем Меншиковым, и упорный враг дела Петра бывший князь Мышитский, потом - глава раскольников Андрей Денисов...

Чтобы соединить в общем сюжете историческую и романическую линии действия, Лажечников совместил в своем повествовании разные литературные традиции. В "Последнем новике" отозвались исторические романы В.Скотта и роман его американского последователя Ф.Купера "Шпион"; многие сцены и фабульные ситуации вызывают в памяти "черный" роман ужасов; в любви Луизы Зегевольд к брату ее суженого слышится тема повести В.Ирвинга "Жених-призрак"; не раз отзываются у Лажечникова излюбленные мотивы, приемы и образы романтической поэзии и новеллистики.

В романе не следует искать точного воспроизведения истории и ее деятелей. Если Петр "Последнего новика" - это оживший Петр исторического предания и анекдота, то исторический облик таких героев, как Паткуль или Кете Рабе, деформирован идеализирующей и романтизирующей авторской "идеей". Но есть у Лажечникова персонажи (воплощающие к тому же важнейшие стороны его творческого замысла), связь которых с "грубой" земной реальностью чисто условна, существом своим их образы принадлежат миру поэзии. Таков Конрад из Торнео - слепой музыкант, спутник скитальца Владимира. Душа поэта-провидца живет в нем своей особой жизнью, не связанной временной, земной оболочкой. Или Елисавета Трейман - маркитантка Ильза, без остатка предавшаяся идее мщения своему обольстителю Фюренгофу. В образе этой "чухонской девки" Лажечников создал свой вариант романтической девы-мстительницы. Олицетворение порока - сын Ильзы, унаследовавший от своего отца Фюренгофа низменную страсть к накопительству.

Уже в "Последнем новике" излюбленный прием Лажечникова-художника поэтика контрастов. Его герои либо влекутся сознательно или бессознательно к свету и добродетели, либо служат вместилищем низменных пороков (как Элиас Никласзон), злобного изуверства (как лажечниковский Андрей Денисов, далеко ушедший от своего исторического прототипа). Когда же Лажечников стремится сообщить человеческую объемность образам своих любимых героев и найти объяснение трагическому исходу их жизни, страдальческой и героической, он отдает дань просветительской идее противоположности между страстью и долгом. Два героя "Последнего новика" возвышены над повседневностью силой своего патриотического чувства - это Рейнгольд Паткуль и Владимир, последний новик. Первый из них внушил страсть швейцарке Розе. Дитя природы, она жертвует возлюбленному всем, вплоть до юной своей жизни. И чувство неискупимой вины перед нею Паткуль уносит в могилу. Другой вариант этой коллизии - в судьбе Владимира. Всепоглощающая жажда мести Андрею Денисову, который не только воспитал в мальчике-новике ненависть к Петру, но всеми силами препятствует возрождению юноши к новой жизни, доводит отчаявшегося Владимира до самосудного убийства. И в тот момент, когда его тайная служба родной стране принесла русским победы в Ливонии, а ему - прощение Петра, своим преступлением он лишает себя достигнутого, обрекает себя на покаянное заключение в стенах монастыря.

"Ливонский" роман Лажечникова усвоил существенные грани проблематики "ливонской" повести декабристов - ноты протеста против деспотического угнетения или веру в готовность коренного населения края объединиться с русскими для победы над общим врагом. Эпиграфы из стихов казненного Рылеева (ч. 3, гл. X и ч. 4, гл. XII) - еще одно свидетельство духовной связи писателя с деятелями 14 декабря. Романтическая история Владимира, который в молодости готов был посягнуть на жизнь юного Петра и на нелегком жизненном своем пути выстрадал сознание исторической правоты его дела, не только является мощным символом величия царя-преобразователя. История изгнанника-новика, который беззаветным служением отвергнувшей его отчизне доказал право на имя русского, искупил свою вину и заслужил прощение Петра, по ассоциации влечет за собой тему сосланных декабристов, указывает им путь общественного служения как путь к искуплению, напоминает, что в ссыльном страдальце может жить высокий дух патриота и гражданина.

4

"Ледяной дом" родился, что называется, в сорочке. Успех книги у читающей публики превзошел все ожидания, в хоре похвал утонули и трезвые суждения критиков, и ироническое глумление литературных конкурентов. Сам Пушкин, приветствуя крепнущий талант Лажечникова, предсказывал, что со временем, когда будут обнародованы важные исторические источники, слава его создания потускнеет. И что же? Исторические источники постепенно проникали в печать, отклонения "Ледяного дома" от истины становились все очевиднее, младший друг Лажечникова и поклонник его дарования - Белинский обратил к нему горькие слова заслуженной укоризны, но читатель оставался верен "Ледяному дому". Интерес к нему пережил свои приливы и отливы, но вот уже полтора века одно поколение сменяется другим, а роман жив и сохраняет свою притягательную силу. В чем же секрет его жизнеспособности?