Романтические порассказушки - [9]
Четверо матросов в потрёпанных одеждах и таких же изношенных суконных шляпах с загнутыми по бокам полями в светлых следа высохшей соли моря и пота, раскачивая утлое судёнышко, с трудом подняли и вытащили на берег пятого, одетого так же. Изгибаясь от неудобного груза, вихляясь и волоча ноги, обутые в драные короткие ботфорты, утопающие в песке, понесли его в ажурную тень высокой раскидистой пальмы, накрывающей своими резными широкими и длинными сочными тёмно-зелёными листьями, блестящими под солнцем, небольшой котлован, заполненный кристально чистой фиолетово-голубой водой от невидимого под серо-влажными валунами ручья, сбегающего со звончато-мелодичным перестуком из небольшой тёмной пещеры, таинственный зев которой виднелся высоко в обрамлении оголённых остроугольных красно-коричневых плитчатых скал-сторожей с заплесневелыми струпьями лишайника и настырно цепляющимися низкорослыми согбенными деревцами, порочащими своим убогим видом пышную обильную растительность рядом. Ступенеобразно карабкающиеся вверх скалы неровно выпячивались из чащи прибрежных пальм, эвкалиптов, тиса, красного каменного дерева, затянутых лиановой сетью и пленённых перевитым кустарником, и победно возвышались над притеснителями плоской вершиной, отвесно обрывающейся в бело-зелёно-синюю кипень водоворота в кольце постоянно сырых серо-коричневых глыб, отторгнутых когда-то от скального исполина неукротимым дружным натиском солнца, ветра, дождя и серо-зелёной молоди.
Оставив ношу в подвижной тени пальмы у воды и воткнув рядом, чтобы не занесло песком, широкий топор с длинной рукоятью и два длинных ножа с жёлтыми костяными ручками, четверо вернулись по осыпающемуся следу в шлюпку и привычно-слаженно погребли в море, где ждал их избитый волнами, опалённый солнцем и обмытый дождями парусник с плохо закреплённым верхним парусом на грот-мачте.
В те времена бывало, чтобы не брать греха на душу, оставляли тяжело заболевших матросов на необитаемых островах на волю божью. Чаще всего она оказывалась суровой, но случались и счастливые исцеления.
Когда лодка стала видна с берега лишь мгновениями на плоских гребнях волн, затенённые пальмами береговые заросли разом зашевелились, приоткрылись и выпустили на берег толпу тёмнокожих бронзовых людей, пестро украшенных разноцветными грубыми узорами по голому телу, длинными веерами перьев, браслетами из перламутровых раковин на руках и ногах и короткими юбочками из пальмовых листьев вперемежку с перьями, как это было принято у всех диких обитателей Океании, хотя они и не устраивали модных подиумов.
Из пёстрой толпы аборигенов выскользнул и, крадучись, словно лесная кошка, мягко и плавно приседая и выставив приподнятое короткое копьё вперёд, приблизился к лежащему стройный воин небольшого роста. Осторожно потрогав тупым концом копья неподвижное, отдавшееся прохладному затенённому песку, тело и убедившись в его миролюбии, воин положил копьё рядом, чтобы можно было в любой момент схватить, и, грациозно изогнувшись, приник ухом к груди лежащего, выслушивая токи жизни. По свесившимся небольшим грудям стало видно, что воин – молодая девушка. Услышав неровное трепетное биение живущего сердца, неспособного от слабости дать жизнь всему телу, туземка повернулась к своим и что-то сказала звонким мелодичным голосом, обращаясь к наиболее пышно экипированному туземцу, стоящему впереди соплеменников, очевидно, - вождю. Тот величественно протянул руку с повёрнутой вниз дланью, глухо брякнули заскользившие от запястья к предплечью браслеты, и сразу же вперёд вышли двое с нацеленными копьями и сноровисто стали приближаться к паре в тени пальмы, изготовляя оружие для смертельного удара. Видно, всевышний и в этот раз не захотел принять участия в судьбе брошенного моряка. Но не тут-то было: девушка не дала свершиться злому року. Она своим небольшим телом почти прикрыла отверженного небесами, что-то звонко прокричала, повторила и замерла, обняв беспомощного пришельца с моря. Палачи остановились и повернулись к вождю, ожидая окончательного вердикта. Тот, помедлив, очевидно, изменил своё решение, потому что двое вернулись и вместе с другими стали сооружать носилки из тонких деревьев, лиан и широких мягких листьев, похожих на папоротник. Закончив, не церемонясь, рывком перенесли матроса на зелёное ложе переносного гамака и вшестером потащили по скрытому в густых зарослях тропического леса серпантину тропы на высокий берег. С трудом выбравшись наверх, все – и носильщики, и камарилья, - остановились у одинокой хижины, связанной из жердей и прутьев, накрытой несколькими слоями пальмовых листьев, слегка побуревших по краям, и ограждённой по периметру сухими брёвнами, положили бесчувственного подкидыша на земляной пол, устланный какой-то тонкой пахучей травой, и ушли, оставив с ним спасительницу.
Когда жизнь к Рою вернулась в первый раз, он тут же чуть не умер окончательно: прямо в лицо ему, почти касаясь, уставилась грубо размалёванная и почему-то бронзовая, а не чёрная, рожа чёрта с закрытыми глазами, давая понять, что минимальные надежды Роя протиснуться в небесное общество оказались тщетными. От страха и разочарования он снова погрузился в небытиё, готовясь к очищающим огненно-паровым испытаниям. Потом он ещё не раз приходил в себя, то погружённым в какую-то липкую и горячую адскую жирную грязь так, что нельзя было повернуть головы, то измазанным каким-то маслянистым соком и спелёнутым узкими длинными листьями как мумия, приготовленная к долгому хранению или, наоборот, к огненной печи, то безвольно лежащим навзничь на ворохе пряно пахнущей одурманивающей травы в тесном кругу мерно танцующих под глухие удары барабана разрисованных и мерцающих в свете огней потных дьяволов, обмахивающих его в такт движениям широкими опахалами из листьев.
"Чуткая и чистая собачья душа первой потянулась к загрязнённой человеческой и добилась своего, несмотря на сопротивление человеческого разума. Она, маленькая, станет для Ивана Ильича оберегом от чуждых злых душ".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.