Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - [68]
Несмотря на то, что Рихтер выполнял педагогические функции, между ним и его подопечным были самые теплые отношения. Так, например, по словам Рихтера, 1 августа 1863 г. «его высочество со всеми спутниками разбудил меня серенадою, узнавши, что это день моего рожденья; я чрезвычайно был тронут любезным вниманьем»{633}. «В духе», «очень терпелив», «отличный товарищ в путешествии», – характеризовал Рихтера наследник в письме к матери{634}. Близость и доверие цесаревича и Рихтера отмечали современники. «Я внимательно всматривался в их отношения и не мог ими налюбоваться, – вспоминал Б. Н. Чичерин, – с одной стороны постоянная, неусыпная заботливость, преданность без малейшего угождения, мягкость без уступчивости, неустанное стремление воздержать все мелкое и дурное, направить молодую душу на все хорошее, внушить искреннее и благородное отношение к людям и вещам; с другой стороны горячая, нежная, почти женская привязанность, самое чуткое внимание, самая ласка, в которых ясным пламенем светилась чистая и любящая душа привлекательного юноши. Глядя на них, – заключал Чичерин, – нельзя было не полюбить того и другого»{635}.
Однако ранняя смерть цесаревича Николая Александровича в 1865 г. прервала его отношения с Рихтером, а путевые журналы, которые тот вел, вместо веселых воспоминаний стали вызывать грусть о подававшем надежды юноше. В конце 1865 г. князь В. П. Мещерский, собиравшийся составить очерк жизни покойного цесаревича, просил у императора разрешения пользоваться журналами путешествий наследника «для заимствования некоторых в них подробностей»{636}. Судя по всему, этот очерк так и не увидел свет, однако значение журналов О. Б. Рихтера для изучения воспитания и образования одного из самых способных наследников российского престола трудно переоценить. Живой и иронический характер журналов не помешал им послужить основой официальных отчетов о путешествиях цесаревича, хотя в первую очередь эти тексты были предназначены для императорской семьи. Александр II, императрица Мария Александровна и молодые великие князья с удовольствием читали журналы Рихтера, чей своеобразный стиль, как кажется, замечательно передает атмосферу, в которой складывались представления цесаревича Николая Александровича о России.
О. В. Соколовская. В гостях у королевы эллинов Ольги: вторая половина XIX – начало XX вв.[18]
Королева эллинов Ольга, урожденная великая княжна Ольга Константиновна (1851–1926), дочь великого князя Константина Николаевича (1827–1892), еще в 1867 г. в 16-летнем возрасте была выдана за молодого греческого короля Георга I (1845–1913)[19]. Полюбив свою новую родину – Грецию, прекрасно зная ее народ и язык, она все же очень скучала по России. Поэтому гости, особенно члены ее большой императорской семьи, всегда были для нее истинной отрадой. Ольга Константиновна слыла очень общительным, умным, доброжелательным человеком и радушной хозяйкой, но добраться из Санкт-Петербурга в Афины в те времена было нелегко: кружным путем через Европу, затем из итальянских портов по морю; и второй вариант – на поезде до Крыма, а потом на корабле до Пирея. Гораздо чаще родственники встречались в Европе, и лишь немногие приезжали в Грецию.
Гостей принимали в королевских дворцах в Афинах и на о. Корфу, а чуть позже в летней резиденции, расположенной недалеко от столицы – Татое. Афинский дворец (в котором ныне заседает парламент) представлял собой массивное четырехэтажное здание с небольшим портиком в центре. Он был построен в 1830-е годы баварскими архитекторами, которых привез с собой 17-летний принц Оттон, ставший королем Греции[20]. Автор знаменитого «Путешествия на Восток» князь Эспер Ухтомский так описывал дворец в 1890 г.: «Простотой и спокойствием веет от королевского столичного местопребывания – Базиликона. Массивный беломраморный дворец с колоннами […] высится над главной площадью, окаймленной лучшими гостиницами и кофейнями. К площади спускается бульвар, по которому постоянно движется много народа. В четырехугольнике между растущими олеандрами, мягко стелется мурава. За резиденцией их величеств поднимается благородно очерченная гора Ликабет с часовнею св. Георгия. […] Внутри дворца покои соединяются длинными и очень высокими коридорами. Размер комнат везде огромный. Тишина в Базиликоне почти не нарушаемая»{637}.
При короле Оттоне I также осуществлялась планировка и застройка старых Афин, которые по проекту двух талантливых баварских архитекторов Лео фон Кленце и Фридриха фон Гертнера превратились в новый город. Позади дворца тогда же был разбит сравнительно небольшой, но замечательный парк, затем получивший название Национального: были высажены экзотические растения, в тени которых в извилистых аллеях можно было, уже во времена правления Георга I и Ольги, укрыться от жары. Ольга Константиновна воскресила в парке «уголок природы» покинутой северной отчизны: рядом с пальмами, пирамидальными кипарисами, апельсинами и лимонами были высажены липы, дубы, клены, а посреди парка был сооружен маленький лебединый пруд со стеклянными берегами, имитирующими лед (дань памяти любимому композитору П. И. Чайковскому). В Афинах путешественники посещали замечательную русскую церковь, древний храм, основание которого было положено еще в IX в. при императрице Ирине. Русское правительство дало щедрые средства на обновление и внутреннее убранство тысячелетнего сооружения
