Роман роялиста времен революции - [22]
"Ахъ, Madame, — писала герцогиня королевѣ въ концѣ іюня 1788 года, — во имя вашей семьи, во имя тѣхъ чувствъ, которыя вы вселяли и которыя вы найдете въ сердцахъ всѣхъ французовъ, положите конецъ этимъ всеобщимъ напастямъ.
"…Вамъ приписываютъ томленіе цѣлаго народа. Быть можетъ, королева не сознаетъ всей важности той роли, какую она могла бы играть. Быть можетъ, ея вліяніе на короля было пагубно для ея славы!..
"Какъ бы я была счастлива, если бы мнѣ пришлось услышать вмѣсто всѣхъ обвиненій на королеву: "она поражена нашими бѣдствіями, она спасла государство…".
Въ бумагахъ Вирье находится это письмо, въ которомъ подъ почтительною формою едва скрыта язвительность смысла. Увы! духъ фронды, который въ немъ чувствуется, до такой степени охватилъ всю обстановку "mesdames", что, и безъ того либеральные, инстинкты Анри черпали въ ней новыя силы. Онъ тоже рѣшался давать совѣты королевѣ, упоминать объ ея отвѣтственности и почти прибѣгать къ угрозамъ.
"Васъ обманываютъ, ваше величество, — пишетъ онъ. — Дворъ бравируетъ мнѣніями, возстановляетъ… Оппозиція его планамъ всеобщая… Неудовольствіе въ провинціяхъ, броженіе умовъ достигло крайнихъ предѣловъ… Всеобщее отчаяніе снѣдаеть всѣ сердца… Всѣ заняты только мѣрами сопротивленія…
"И за все это отвѣтственность возлагается на высшія сферы".
Въ дѣлѣ политики можно имѣть печальную смѣлость старости, причемъ опытъ для нея не есть оправданіе.
Тѣмъ не менѣе для королевы было мучительно сознаніе, что стремленія молодой Франціи звучатъ въ унисонъ съ сожаленіями старой Франціи. Важныя дѣла и мелочи, все было для несчастной королевы сѣвернымъ вѣтромъ. Ей одинаково ставили въ укоръ и ея прелестную простоту, и ея роскошь, ея сады и ея политику, но въ особенности ея дружескія отношенія возводились въ преступленія. И здѣсь m-me де-Роганъ была безпощадна, такъ какъ принадлежала къ школе, которая требуетъ даже для сердца законовъ этикета.
И эти интимности королевы, гдѣ всякая женщина должна имѣть свою "inséparable", которая называлась: "ma toute belle, mon coeur", возмущали строгую даму. Болѣе всего ей не нравилось, что "monseigneur — дофинъ ростетъ среди такой разнѣженности". Герцогинѣ казалось, что m-me де-Полиньякъ менѣе кого либо годна для роли воспитательницы короля Франціи, и съ какой стати какая-то графиня де-Полиньякъ замѣнила принцессу де-Роганъ Гемене?
Надо сказать, что Анри, по своей деревенской грубости, раздѣлялъ чувства m-me де-Роганъ, и вѣроятно, онъ не удивился бы апплодисментамъ, которыми былъ встрѣченъ однажды вечеромъ актеръ Дюгазонъ, когда въ одной рискованной роли онъ замѣнилъ имя Galigaï именемъ Polignaqui.
Фаворитки королевы во Франціи всегда имѣли несчастье приводить въ отчаяніе народъ. Но кто скажетъ, отчего бѣдный маленькій дофинъ [23] присоединялся къ простому народу въ его ненависти къ своей гувернанткѣ. "Уйдите, — говорилъ онъ безпрестанно m-me де-Полиньякъ, — уйдите, графиня, я ненавижу ваши духи…".
Ни просьбы матери, ни самый нѣжный уходъ его гувернантки, не могли побѣдить его отвращенія къ ней.
Со всѣми преданными ему людьми было то же, что и съ людьми, преданными приговоренной монархіи. Имъ всѣмъ пришлось испытать горе.
Совсѣмъ на глазахъ Анри, другому дофину пришлось стать на высоту ужасныхъ испытаній, которыя ему предстояли.
Болѣе двадцати лѣтъ маркиза де-Турзель, тетка Анри де-Вирье, жила вдали отъ двора. Къ удивленію, заслуги ея не были забыты. Прошло 20 лѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ на первыхъ страницахъ нашего повѣствованія мы оставили ее утѣшающей свою невѣстку, мать Анри. Маркиза въ это время овдовѣла.
Во время охоты въ Фонтенебло лошадь Турзеля понесла, и онъ на глазахъ короля расшибъ себѣ голову. Предстоявшее ей воспитаніе пятерыхъ дѣтей не могло отвлечь ее отъ ея печали, по крайней мѣрѣ вдовѣ оно дало возможность доказать на дѣлѣ, сколько въ ея сердцѣ женщины и матери было умѣнья сдѣлать это воспитаніе образцовымъ.
И потому, какъ только стало проявляться нерасположеніе ребенка, ожесточеніе народа, королева сочла себя вынужденною смѣнить m-me де-Полиньякъ и обратилась къ m-me де-Турзель съ просьбою замѣстить ее.
Вотъ отчего нѣсколько мѣсяцевъ спустя, вызванной изъ своего замка де-Суршъ, гдѣ она жила всецѣло для своей семьи и для бѣдныхъ, теткѣ Анри пришлось слышать отъ Маріи-Антуанетты: "Мои дѣти были сперва на попеченіи дружбы, теперь они въ рукахъ добродѣтели…".
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Пилгримы Визиля. — Новыя свиданія Анри съ Бріенномъ. — Какимъ образомъ стало возможно собраніе въ Визилѣ. — Вліяніе болѣзни Бріенна на революцію. — Сословія Визиля. — Паденіе Бріенна. — Возвращеніе Неккера къ дѣламъ въ сентябрѣ 1788 года. — Маркизъ Кондорсе. — Письмо къ Анри по поводу де-Ланоаньона. — Эпитафія двухъ министровъ. — Сословія Романъ. — Анри — депутатъ états généraux. — Ссоры въ Дофинэ. — Архіепископъ д'Эмбренъ и графъ де-ла-Блашъ. — Болѣзнь графини Вирье. — Печальныя предчувствія.
21-го іюля 1788 года красивая, тѣнистая дорога изъ Гренобля въ Визиль представляла чрезвычайно оживленный видъ, по ней масса шла народу пѣшкомъ, ѣхала верхомъ, въ каретахъ. Въ парикахъ, въ рясахъ, въ сюртукахъ изъ дрогета, съ требниками подъ мышкою, съ посохами въ рукахъ, или со шпагами въ ножнахъ, — всѣ весело направлялись къ мѣстопребыванію Ледитьера.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.