Роман одного открытия - [86]

Когда они перешли на противоположную тенистую аллею, Георг спокойно заговорил:

— Сегодня вечером мы будем у Белиновых, не правда ли? От него мы узнаем, в каком положении находятся его дела. Затем у меня будет свидание со Станке, — он понизил голос, произнося это имя, и в глазах его вспыхнул теплый огонек. — Я это говорю только вам!.. Мы посоветуемся с ним и обдумаем, что можно сделать в пользу Асена Белинова… От того, что он примет, конечно, зависит в значительной мере, каким путем следует идти… Для нас наука и искусство не идолы, а определенное отношение к нам самим и к жизни… Это то новое у Асена Белинова, что выделяет его из интеллигенции, которая бродит как лунатик в общественной жизни, слепая к ее лжи и слишком слабая, чтобы ее сорвать. Надо Асену Белинову еще более приблизиться к действительности, иначе и он, и его дело повиснут в воздухе. В этом смысле надо будет ему помочь…

Они свернули на канал. Георг продолжал, со сдерживаемой страстностью, привычным отрывистым тихим голосом:

— Наш критерий понятия интеллигенция — критерий этический. Для нас важно, что мы делаем, а не что думаем, ибо жизнь держится на поступках, а не на метафизике… Искусство и наука в наши дни — мрачное суеверие, под сенью которого кишит масса бесхарактерных и безличных эгоистов… Случай Асена Белинова типичен: самые глубокие представители научной интеллигенции выходят из состояния духовного паралича, в котором погряз старый мир — они переходят на сторону народа. Наша задача не только в том, чтобы приблизить их к нашему делу, но и связать их с практикой нашей борьбы.

Он засмеялся, как будто был доволен чем-то, поделившимся с двумя девушками только улыбкой.

— Прежде, чем экспроприировать материальные богатства старого общества, мы экспроприируем его духовные и моральные ценности. Культура, искусство и наука идут к нам… Потому что мещане их присвоили так же незаконно, как землю, фабрики, богатства… Белинов духовно на нашей стороне. Я иду к нему, чтобы поделиться с ним этой простой истиной, чтобы он понял, какие силы стоят за молчаливой лабораторной работой ученого, в чем смысл его духовного пафоса…

На минуту он умолк, чуть слышно вздохнул, и продолжал:

— Отсюда он почерпнет новые силы, чтобы не растеряться перед трудностями, которые моральная тупость воздвигнет, как барьер, на его пути. Человек силен, когда он один, только в своих мыслях!.. Коснуться плечом плеча товарища, почувствовать его руку в своей руке — эту силу знаем лучше всего мы, которые восстаем против мрачного, животного эгоизма старого общества… Индивидуализмом не исчерпывается жизнь!.. Мы — не отломленная бурей ветка, хотя нас и называют отверженными… негодяями… — с подавленной грустью закончил подпольщик.

Баргазова разглядела, как жила вздулась у него на высоком лбу, как огонь блеснул в его глазах.

— Георг, — тихо спросила она, — нельзя ли как-нибудь устроить отправку Асена Белинова в Россию, в Москву?

— С рекомендацией профессора Оттокара Биловена?.. — засмеялась Пробирка.

— Да, по принципу это решение вопроса… У нас есть уже и в этой области науки то, что некоторые называют «русским опытом». Но наша интеллигенция нужна народу здесь, в его борьбе… Вопрос Белинова — не частный случай — надо и у нас расчистить дорогу новой науке…

Он нахмурился, и глаза его метнули молнию.

— Нет, без борьбы этого не будет и потом… Путь предтечи всегда труден: вначале людей мало; под конец приходят все…

Внезапно Георг прервал свою речь — неожиданный порыв ветра сорвал с него шляпу у освещенной витрины. Георг быстро наклонился и подхватил шляпу, но в этот момент что-то блеснуло и зазвенело на плитах тротуара. Из его кармана выскользнул пистолет.

Когда Георг, слегка смущенный, подобрал опасный предмет и догнал девушек, случайный любопытный прохожий, бывший свидетелем необычайного происшествия, вгляделся в лицо Георга и, может быть чего-то испугавшись, поспешил свернуть в близкий переулок.

Георг заметил прохожего и направился по каштановой аллее к широкой улице, застроенной пятиэтажными домами и обсаженной высокими тенистыми тополями. Он нагнал Елену и Эрнестину.

Дорога эта вела к Белиновым.

Но прежде, чем они успели дойти до конца аллеи, на мостовую широкого бульвара, как разразившаяся гроза, обрушился неожиданно с оглушающим топотом полицейский эскадрон.

Поредевшие группы прохожих на бульваре и боковых аллеях, вся молодежь отбежали к домам, освобождая полотно бульвара.

В этой части города произошло что-то особенное…

Всадники веером рассыпались по всем артериям, связанным с площадью перед Академией художеств и университетом.

Георг, снова ухватив обеих девушек за локти, предупреждающе пожал их.

Все трое быстро вернулись на каштановую аллею, где собралась небольшая группа молодежи посмелее и полюбопытнее. Никто полицию не любил! Очевидно, не все спешили разойтись, погоняемые расходившимися всадниками. Это было на руку Георгу; он приблизился к группе.

В это мгновение по среднему полотну бульвара поскакало несколько полицейских. Неожиданно одна из лошадей из средних рядов поскользнулась, попыталась встать на дыбы, но упала на задние ноги, после этого быстро вскочила и, вдруг наклонившись вперед, выбросила всадника из седла через голову. Злополучный ездок перелетел через коня и повис на миг в правом стремени, потянулся за конем и, в конце концов освободившись, раскинулся на мостовой, побитый копытами.