Роман одного открытия - [78]

Нона Белинова стояла перед картиной Моны Лизы… Совсем инстинктивно она повернулась к зеркалу. Сходство ее улыбки с улыбкой Джоконды поразило ее. Она снова обернулась к портрету Моны Лизы, теперь Нона смотрела на нее другими глазами: ей виделось особенное сходство — казалось, что образ Джоконды странно напоминает стоящую на задних лапках ласку…

«Двадцать лет писал художник эту загадочную женщину, жену другого… любовницу гения», — вспомнила она слова Васко Дюлгерова. Что она потеряла от того, что «согрешила?..» — внезапно подумала Нона Белинова.

Растерянно бросила еще один взгляд в зеркало и, словно пойманная в преступлении, покраснела… Постепенно она успокоилась, и мысли ясно потекли у нее в голове. Любовь и забота о муже, которые ее толкали действовать, снова пробудились. Улыбка исчезла с ее губ. Она знала только одно: надо вмешаться, поискать опору, облегчить свои тревоги и заботы мужа.

И она приняла совсем ясное и простое решение. Она обратится за содействием к д-ру Синилову. Пока не следует, чтобы Асен об этом знал. Его гордость и неведение практических и простых вещей могут только помешать. Нона была вполне уверена в том, что д-р Синилов с удовольствием сделает все от него зависящее для Асена и… для нее, хотя бы.

Однажды утром она позвонила ему по телефону. Д-р Синилов принял ее в палате исключительно любезно. Теперь Нона вспомнила с весьма неприятным чувством новости, которые узнала от него. Д-р Синилов был очень деликатен и высказал желание содействовать в раскрытии шантажа. Его даже на одно мгновение охватил сдержанный гнев.

— У Асена Белинова есть враги-завистники… — процедил он сквозь зубы. — Но истина не остается неоткрытой, — добавил доктор тонкой усмешкой…

Нона Белинова была ему благодарна, и этот невинный заговор разжег в ней предприимчивость. Тайну нужно раскрыть во что бы то ни стало. Асен должен быть освобожден от каких бы то ни было подозрений. Любовь к мужу вызывала в ней героические чувства. Она была готова действовать.

— Нам нужно быть осторожными, — тонко намекнул ей д-р Синилов. — Чтобы не поднялся шум. Это очень повредит серьезной работе вашего мужа.

Д-р Синилов попросил ее молчать. Он сам постарается совсем дискретно раскрыть тайну. После этого все уже пойдет по порядку. Разумеется, новые опыты Асена Белинова разрешат все сомнения. Но тут д-р Синилов проявил большую озабоченность:

— Профессор Биловен почувствовал себя задетым. Он может быть придирается. Пусть считает, что в данном случае вопрос исчерпан…

Но д-р Синилов любезно обещал пустить все свои связи в ход. Со стороны повлиять на профессора. Нона Белинова была тронута готовностью молодого хирурга быть полезным ее мужу. Когда он корректно целовал ей руку, Нона с трудом удержалась от желания пококетничать с ним, словно во внимании доктора к ней было нечто большее, чем любезность прекрасно воспитанного столичного врача.

Прошло несколько недель с тех пор, как Нона сделала попытку поведать мужу о своей встрече с д-ром Синиловым. Тайна, заговор с доктором смущали ее, несмотря на всю чистоту побудительных причин.

Ах, если бы уже выяснилась эта история. Чтобы уже пошли дела ее мужа. Так хорошо в святой чистоте истины и доверия!..

Но, казалось, Белинов перестал интересоваться исчезнувшими ампулами и личностью профессора Биловена, наложившего свою лапу на его планы.

Так было всегда: Асен, поглощенный своей идеей, работой, забывал о жизни, словно парил над нею в поднебесье… Нона сознавала, что это она должна заполнять «земными заботами» пустоту между жизнью и миром ее мужа.

Однажды в конце дня, с каким-то смутным стремлением действовать, она решила выйти из дому. Не встретиться ли ей с молодым врачом? Он ей обещал сообщить результаты его шагов. Нону странно влекло заняться этой историей, которая бросила такую мрачную тень на ее жизнь.

Необыкновенно красивый закат солнца заливал матовым золотом освещенный как в сказке город. Город шумел стотысячными шумами и звуками, как музыка огромной арфы или органа на вечерней литургии.

Здания и деревья светились в полупрозрачном сиянии заката. Как молнии пролетали по согретой мостовой быстрые автомобили. Медленно, как широкая река, двигалась человеческая толпа по бульвару к позолоченной закатом поздней зелени садов. Мягкую ароматную влагу навевали крылья осени. Словно природа вздыхала последний раз перед наступлением белого молчания зимы.

Нона Белинова жадно вдыхала ароматную влагу наступающего осеннего вечера. Она широко открывала глаза, стосковавшиеся по свежему виду лугов, по лиловым далям.

Словно жизнь подчинялась ее стремлениям и подносила ей со смирением осени свежие соки земли.

По широкой аллее, под белой горой здания с окнами, которые радостно пили мягкие огни заката, Белинова дала себе точный отчет в том, в каком направлении она должна идти. Нужно заставить этого молодого человека, корректного и привлекательного, пустить в ход все свое влияние, чтобы обеспечить Асену успех. Нона Белинова сознавала силу своих чар. О, она ничего бы не дала или потеряла своего. Это только слепая сила, которая подчиняет со смутным наслаждением, что не могло бы быть иначе.