Роман одного открытия - [38]

Венгерка всплеснула руками и села на колени старика. Его высохшие пальцы задрожали, но ему все же удалось надеть браслет ей на руку.

— Так-с, — добродушно шевельнул огромной нижней челюстью профессор, — вот вы, маэстро, в высоком стиле заканчиваете наш вечер, согласно испытанной мудрости: «Отдай кесарю — кесарево»…

Он поднял свою большую голову, которая серебрилась под лампами, и выжидательно улыбнулся краешками толстых губ.

Ловкая венгерка пересела поближе к солидному профессору, а крупный акционер, почувствовав около себя пустое пространство, вспомнил о своем достоинстве, поцеловав руку женщине, поклонился профессору и невозмутимо покинул интимную ложу.

Глава XII ПРОФЕССОР БИЛОВЕН

Профессор Биловен давным давно изжил иллюзии своей науки. Для него она превратилась в средство для получения веса и значения в обществе, почестей, полагающихся профессорскому званию, и всех благ, предлагаемых цивилизацией. Но он на собственной, богатой житейской практике убедился и в правоте старой народной мудрости, говорящей: не все то золото, что блестит.

Долгие годы он платил дань тщеславию и жажде первенствовать в своей среде, позже им овладела мания стяжательства. Он завидовал по настоящему богатым людям, которые другими, более верными путями поднимались на верхние ступени общественной лестницы и пользовались всем тем, что могут дать деньги и влияние.

Капиталы, власть — он больше не обманывался относительно истинной их ценности.

Биловен видел, как вокруг него преуспевают незначительные людишки только благодаря умению делать деньги. Он замечал, как за деньги за ними признавали и ум, и знания, и авторитет, как все им делалось доступно: и дворцы, и парки, и… даже любовь.

Профессор Биловен давно понял коренную ошибку в его жизни и теперь спешил ее поправить и наверстать пока еще сохранились у него силы ума и имелась, сравнительно поздно приобретенная, житейская мудрость. Он глубоко сознавал основной свой недостаток, который предопределил ему другую судьбу — духовное преимущество, интеллигентскую гордость. Он понимал, каким огромным препятствием для житейских успехов является его эстетизированный ум. Но Биловен не был пессимистом, не был из тех, которые легко сдаются и отступают перед препятствиями, искусственно созданными умом и сердцем. Убежденный в относительности любой истины, он чувствовал в себе достаточно сил, чтобы широко размахнуться и подышать полной грудью…

Мораль, совесть, милосердие, долг — он презрительно высмеивал эти умственные категории, путы, которыми стреножат слабых, которые превращают человека в инвалида — категории преждевременной старости. Какие-то сильные расовые корни поддерживали в нем твердость духа и разжигали даже в зрелом возрасти аппетит к жизни.

Биловен утверждал, что он происходит от скандинавских морских пиратов — викингов. У него имелись «пунктики» гордости и суетности. Одним из наиболее значительных являлась легенда о его прадедах — викингах.

Легенда о его прадедах?

Может быть где-нибудь в неписанной истории народов эти скандинавские пираты и авантюристы действительно оставили заметные следы.

В те времена, когда Петр Великий из аморфной массы гениальными руками лепил русскую державу и насаждал дух цивилизации и культуры, тысячи чужеземцев, авантюристов, промышленников и кораблестроителей, неспокойных умов, золотоискателей и охотников за северной пушниной, проходимцев и шарлатанов, ученых, бывших разбойников, пиратов и купцов нахлынули в Россию насаждать цивилизацию, чтобы привить западную культуру мужику и дворянину.

В те приснопамятные годы, когда из этого теста поднималась новая Русь, когда на этой огромной земле кипели строительство, темные сделки и реформизм, пришелец из скандинавских земель, пират и самозваный врач, потомок викингов, здоровенный как северный медведь, жаждущий успехов и почестей, пробрался вместе с потоком цивилизаторов, вливавшимся в великое русское море.

Нужно было быть на голову выше боярских колпаков, иметь здоровые челюсти, быть хорошо выбритым, говорить на языке, непонятном мужикам, и купаться каждую неделю, чтобы тебя заметил орлиный глаз великого Петра.

Потомок викингов должен был играть роль ученого медика. Острый ум, смелость и наблюдательность, громадный опыт и бесстыдство пирата быстро выдвинули его, сделали заметной личностью…

Биловен знал красочные легенды о своем далеком предке, игравшем роль дворцового хирурга и оперировавшего такой же уверенной рукой, какой он некогда распарывал рыбу. Неспокойный ум выдающегося прадеда не давал ему спокойно сидеть на одном месте. Годами он «специализировался» в Голландии, когда анатомия делала решительные завоевания… Вернувшись в Россию, он сделал завидную карьеру. О нем носилась темная слава дворцового проныры, гуляки и женолюба. В суровых русских землях он не только стал видным представителем голландской медицинской науки, но и развернул свои пиратские таланты…

В течение почти двух столетий этот род создал целое поколение «ученых», позже профессоров…

Род Биловсенов скрещенный с колонистками — иностранками — дородными фламандскими фермершами, натурализовался, забыл язык и обычаи скандинавов, стал называться Биловен и приобрел суровую полуинтеллигентность полурусского, со спящими в крови пиратскими инстинктами, проявляющимися в алчности, в эгоистической разнузданности, в какой-то черствости, в волчьем характере, отличающем его в русско-славянском море противоречий.