Роман одного открытия - [36]

— Командировка — куда?

— В Америку. В Соединенные Штаты, — спокойно сказал финансист и быстро протянул руку к коробке.

Глаза доктора загорелись. Зрачки хищно, как у зверя, предчувствующего добычу, расширились. Он глубоко вздохнул.

— На сколько времени?

— Если хочешь, навсегда. Я гарантирую тебе грандиозную карьеру.

Ивар Гольдман искоса взглянул на доктора, встал и заговорил, горячо жестикулируя:

— Куда, куда хочешь?.. В Санта Круц или Сан-Франциско? В Чикаго на Мичигане? В Нью-Йорк?.. В Калифорнию, Вирджинию, Массачусетс?.. Куда хочешь, путевка тебе обеспечена… Дьявольские рога!

Доктор встал, отвесил глубокий поклон, пожал протянутую ему руку и выпрямившись, бесшумно исчез за тяжелой, обитой кожей, дверью кабинета.

— Вот повезло… Черти рогатые! Не часто выпадает такая счастливая планида. Нужен острый глаз — не промахнуться… А мы, каиновы дети, проклятые Иеговой… в поте лица… чер… — старый делец вдруг умолк и захрипел, а голова упала на грудь.

Хрипение смешалось с тихим журчанием водной струи, которая преломлялась всеми цветами радуги на кроваво-красном фоне гобеленов. Бронзовая ящерица все так же смотрела на мраморное колено прекрасной Венеры.

Сон Ивара Гольдмана был весьма краток. В кабинет откуда-то проникала тихая музыка, которая постепенно звучала все громче и громче, пока наконец не оформилась в несколько ярких музыкальных серпантинов, заставивших старика поднять сонную голову и бросить быстрый взгляд на хронометр.

— Пора!..

Он нажал кнопку звонка. Человек в ливрее вырос перед ним, вытянутый в струнку, охваченный единственным желанием услужить.

— Машину! — резко хриплым голосом приказал Ивар Гольдман. Он закашлялся и быстро протянул руку к коробке с конфетами.

Быстро семеня ногами старый делец вышел из кабинета и спустился на подъемной машине на площадку парадного входа в здание.

У тротуара уже ждала огромная серо-синяя машина «Ройл-Ройс». Услужливая рука лакея открыла дверцу. Ивар Гольдман, злобно озираясь, опустился на мягкое сиденье. Машина с места бесшумно понеслась по блестящему асфальту улицы.

Когда автомобиль подъехал к огромному монументальному зданию с тяжелыми дорийскими колоннами, Ивар Гольдман снова посмотрел на часы.

— Пора, — едва слышно повторил он, как заученный урок.

Огромный вестибюль здания также был украшен тяжелыми мраморными колоннами. Темно-красные толстые дорожки вели к широкой лестнице. В стороне у решетки подъемника, на освещенной матовой дощечке выскакивали цифры этажей.

Иван Гольдман вошел в полированный ящик и в зеркале увидел отражение своей напряженной физиономии. Он саркастически усмехнулся и, ткнув пальцев в отражение, пробормотал:

— Ты им покажешь… Дьявольские рога!..

Подъемник слегка дрогнул и остановился. Чья-то услужливая рука открыла дверцу.

Ивар Гольдман быстро шел по широким безлюдным коридорам, покрытым дорожками. Мягкое освещение приятно отражалось на молочно-опаловой мраморной облицовке стен. В коридоры выходило много дверей темно-красного дерева.

Одна дверь открылась. Ивар Гольдман усмехнулся и быстро вошел в широкий зал, в глубине которого тяжелый занавес густого малинового цвета прикрывал вход в другой зал, из которого неслись плотные звуки джаза. У занавеса предупредительная рука приняла у финансиста шляпу и перчатки и он исчез в блестящем и шумящем музыкой и смутным говором, ярко освещенном зале.

В первую минуту Ивар Гольдман зажмурился от света и слегка поморщился. Он заметил лица, которые внимательно следили за ним. Он свернул в сторону, по маленькой лестнице поднялся на балкон и скрылся в обитой мягкой материей одной из боковых лож.

Разговоры, музыка, звон стеклянной и фарфоровой посуды, громкий, смех — все сливалось в какую-то странную какофонию звуков.

У Ивара Гольдмана в первый момент закружилась голова, но он скоро освоился и почувствовал себя уверенно в этой привычной для него обстановке. Он подтянулся и глубоко вдыхал опьяняющий воздух, насыщенный ароматами напитков, сигар и духов. С загоревшимися от предстоящих удовольствий глазами, Гольдман открыл дверь в соседнюю ложу.

Там у столика на колесиках, уставленного бокалами, бутылками, вазами со свежими фруктами и закусками, сидела молодая женщина ослепительной красоты. Рядом с ней сидел мужчина солидного возраста.

У мужчины была очень большая голова, сильно поседевшая, крупная внушительная фигура, с большими белыми мясистыми руками и такими же мясистыми губами, к которым он в этот момент подносил бокал вина. Господин был в темном широчайшем костюме, в который казалось бы можно всунуть двое «выгравированных» официантов, услужливо подносивших шампанское и ордевры.

— Ха, маэстро!.. — сочно прозвучал энергичный баритон господина.

Дама только улыбнулась продолговатыми зеленоватыми глазами.

— Мадам… профессор, — захлебнулся от восторга Ивар Гольдман, галантно целуя грациозно протянутую ему руку. — Надеюсь, я вам не помешал? Торопился со всех ног, чтобы не заставить вас долго ждать.

Названный профессором мужчина обнажил в приветливой улыбке крупные зубы и задернул завесу.

Профессор налил в бокал вина, и дама легким кошачьим движением передала его, улыбаясь, финансисту.