Роман одного открытия - [16]

Посетитель произнес всю эту тираду, не вынимая сигары изо рта, потирая массивное золотое кольцо на безымянном пальце.

Белинов выслушал его спокойно. Он бросил взгляд на кольцо и непринужденно улыбнулся…

— Простите, но мой утопин не представляет, по крайней мере сейчас, предмета для торговых сделок. Кроме того у меня нет еще разрешения от медицинских властей на свободное распространение препарата.

— Ах, все это, не играющие роли, дополнительные подробности. Мое предложение пока носит только принципиальный характер. Мне нужно вам представиться, — слегка пошевелился в кресле посетитель, — я являюсь акционером фирмы, производящей сыворотки, патентику самого различного предназначения, косметические вещества, тонические и наркотические препараты. У нас имеются эликсиры для омоложения, для усиления памяти, против полового бессилия, бессонницы, выпадения волос, профилактические, предохранительные медикаменты, коньяки, ликеры, вина и пр. Ваше изобретение нас интересует. Хотя, признаться, назначение его мне кажется немного отвлеченным.

Посетитель жестом не допустил доцента возразить:

— Вы не подумайте, господин Белинов, что я, критикуя практическую ценность вашего изобретения, постараюсь заключить сделку более выгодной для нас. Я люблю играть в открытую. Ваш утопин меня интересует. Я бы желал откупить право на производство и его распространение. Еще одно слово…

Посетитель жестом снова не дал Белинову заговорить.

— Еще одно слово (вам время дорого — знаю, ценю серьезные занятия наших молодых ученых). Но позвольте только одну минуту. Вы сохраняете за собой научную свободу и авторское право. В данном случае меня интересует чисто промышленная сторона вопроса. Я считаю, что союз между ученым и промышленником лучше всего служит цивилизации. Но оставим и это в стороне. Производство утопина (не говоря уже об организации продажи), которое, я надеюсь, будет дорого стоить, является вопросом особенной производственной системы (в которой лабораторная работа — ячейка!) и значительных денежных средств. Эти вещи вам обеспечить можем только мы.

Посетитель немного шепелявил, брызжа на собеседника слюной. К счастью, описываемая ею парабола заканчивалась не дальше колена собеседника.

Белинов старался определить национальность визитера — армянин, грек, еврей, поляк или немец, а может быть и болгарин. В нем было что-то безличное или скорее стандартное — какая-то интернациональная смесь спекулянта европейского происхождения. И в выражении его лица, и в его манере держаться отсутствовала резкая национальная черта. Это был агент европейской фабрики, может быть акционер.

«Бельгиец по матери еврейке, а прабабушка у него гречанка из Салоник, — усмехнулся про себя Белинов. — Вот эта-то смесь и создает тип интернациональных дельцов, которые всегда могут предъявить удостоверение о национальной принадлежности в зависимости от страны, в которой заключает сделку. Интересно, как выглядит его семья?» — вдруг подумал Белинов.

Он представил себе дородную матрону с жирными складками на беленой шее (когда-то лебединой), на которой сверкает драгоценное ожерелье (может быть к фальшивое!), пухлые руки с пальцами, подобными маленьким поросятам, покрытыми кольцами. Короткие тумбы-ноги, огромные бока, короткое платье и невидимые чулки, через которые проглядывают синие узлы расширенных вен.

Может быть имеются и дочки с солидным приданным, говорящие на многих языках, читающие в кровати романы Мориса Декобра, Питигрилли и Вики Баум, посещают американские кондитерские, на премьерах Национального театра всегда в одной и той же ложе бенуара, каникулы проводят в Понтини, а их «принц» непременно дипломат. К отцу нежно обращаются «папочка» — это слащавое обращение имеет целью толстый бумажник отца.

Белинов молча выслушал посетителя, стряхивая сигарный пепел на ковер (посетитель машинально подвинул ему пепельницу); он вздрогнул и провел рукой по лбу.

«Чудак, — подумал он. — Целая философия для достижения одной цели. Какие аргументы он бы представил, — внутренне усмехнулся Белинов, — простому крестьянину, молочнику, чтобы получить простоквашу — фермент против старости? Такие люди заставляют тебя чувствовать себя словно тяжелой водной струей, наших небольших водопадов, например; лишают тебя возможности соображать, или лучше защитить твою точку зрения. «Нужно просто перестать подставлять голову под водную струю, чтобы начать думать».

Белинов пристально посмотрел на посетителя, стряхнул (на этот раз в пепельницу) пепел с догорающей сигары и спокойно сказал:

— Ваше предложение интересно. Но пока я не хочу, не могу смотреть на это дело, как на предмет торговых переговоров. Есть еще много вещей научного и… морального характера. В данный момент они вас не интересуют. — Тут Белинов немного повысил тон. — Для меня же они имеют капитальное значение. Пока что, я все еще нахожусь в области научных опытов. А что касается названия препарата, то я бы хотел дать кое что творческому человеку, стимуляцию, вытекающую из научной истины — это было бы скорее из утопии, но что бы делал человек, если бы не стремился к приманкам высшего порядка. Также как стимуляция пшеничного зерна может дать более крупный колос, богатый зерном, высокого хлебного качества, я хотел бы, чтобы мой стимулянт высшей нервной системы стал причиной появления на свет новых полнокровных дарований, которые откроют человечеству новые миры и направят его стремления к высшему уровню духовного развития.