Роман Молодой - [61]

Тем временем, литовский гонец был накормлен, отправлен в княжескую баню и отдыхал, ожидая вызова к князю, чтобы высказать данный ему великим литовским князем наказ.

Пришедшая из Литвы весть вызвала противоречивые суждения на боярском совете.

– Теперь нет двоевластия в православной церкви! – сказал седовласый Кручина Миркович. – Может, наконец, установится порядок! Я совсем не верил тому святителю Роману, а многие вообще считали его врагом церкви!

– Значит, теперь все воспримут пресвятого Алексия как общего митрополита! – буркнул Коротя Славкович. – Ох, не по душе мне усиление беспощадной Москвы! Наша дружба с Москвой – очень опасное дело! Мы рассердим великого князя Ольгерда!

– Никакой опасности нет, дети мои, – сказал, приподнявшись с передней скамьи, епископ Нафанаил. – Москва очень сильна, а значит и мы под надежной защитой! Нам надо быстрей заключить союз с Москвой, и тогда ни один враг не будет нам опасен! Мы знаем, что Ольгерд Литовский не захотел принять праведную веру и пребывает в мерзком язычестве! Какой позор, что тот ложный митрополит Роман служил язычнику! И вот неожиданно скончался! Он заслужил себе вечную кару! И едва не изгнал меня с владычества! Если бы не поддержка славного святителя Алексия, здесь бы сидел не я, православный епископ, а какой-нибудь литовец или даже нечестивый римлянин!

– Еще неизвестно, что лучше! – возразил владыке боярин Шумак Борилович. – С Москвой нас всегда связывали беды и беспорядки…Я помню что Москва даже присылала сюда своих князей, от чего у нас были жестокие смуты! К тому же наш люд совсем не любит москвичей! Разве ты не помнишь ту смуту, сразу после смерти Василия Смоленского? Тогда наши брянские горожане собрали вече и решили отдаться Литве! А разве сейчас мы – не под властью Литвы? И наш славный князь Роман – не названный сын Ольгерда? Зачем нам ссориться с великим литовским князем? Оно, конечно, нам нечего соваться в дела святой церкви, и пусть святитель Алексий ведает ими…Мы не против этого! Но нам не нужен союз с Москвой! И скажу вам прямо, безо лжи и утайки: если вы заключите союз с Москвой, тогда потеряете нашего князя Романа Михалыча! Могучий Ольгерд немедленно заменит его другим князем!

– Однако молодой великий князь Дмитрий Иваныч и сам святитель с боярами обещали оказать нам помощь на случай ссоры с Литвой! – вмешался в разговор вставший из середины светлицы недавний посланник князя Романа в Москву Будимир Супоневич. – Они заверили нас, княжеских послов, что не надо бояться литовской угрозы и следует поспешить с заключением союза с Москвой!

– Эх, сын мой! – сказал, вставая с первого ряда, брянский воевода Супоня Борисович. – Ты же был со мной в славной Литве и видел великого князя Ольгерда! Кто такой Дмитрий Московский против того могучего воина? Я думаю, что не следует начинать ссору с Литвой себе на погибель! Великий князь Ольгерд воспримет это как неблагодарность за все его благодеяния! Неужели вы, знатные брянцы, забыли, где мы нашли кров и пропитание в тяжелые времена? Поэтому не надо забывать доброту этого славного литовца и платить ему злом за добро! Сам Господь за это не пожалует!

– А что же тот литовский гонец?! – выкрикнул из середины боярских рядов молодой боярин Тихомир Борилович. – Неужели он ничего не сказал тебе кроме вести о смерти митрополита, славный князь?!

Князь в это время размышлял про себя. Услышав вопрос, он откинулся к спинке своего кресла и, глядя на бояр, сказал: – Вы все говорите правду, но пока мы не можем извлечь из этого никакой пользы! Действительно, нам не обойтись без заслушивания литовского посланника! Эй, Улеб! – Он хлопнул в ладоши. Мальчик-слуга выбежал из простенка и остановился у входа в думную светлицу. – Сбегай-ка, Улеб, – князь качнул головой, – к литовскому посланнику. Конечно, если он еще не отдыхает…И зови его сюда!

– А если почивает? – заколебался слуга. – Я видел этого важного человека! Он – словно бы князь! А вдруг рассердится?

– Ну, тогда немного подожди и подними небольшой шум, – пробормотал князь, – но так, чтобы не обидеть того человека…Там увидишь!

– Пойду-ка я сам с молодым Улебом, княже, – встал с передней скамьи княжеский огнищанин Улич Брежкович, – и как-нибудь разбужу этого литовца, если он спит!

– Ну, тогда иди, славный Улич, – улыбнулся князь Роман, – а мы пока обсудим наши брянские дела.

И бояре продолжили высказывать свои советы князю, как вести себя с Москвой. Брянский князь слушал и думал о своем. Ранней осенью он вернулся из Орды удрученный. Новый хан Мюрид долго не принимал его в своем дворце и пришлось скучать от безделья. Самому же ордынскому повелителю было просто не до него. В Сарае было неспокойно. Очень многие мурзы ушли за Волгу. Одни – к Мамаю и его «карманному» хану Абдуллаху, другие ударились в грабежи. Неразбериха и сумятица в Орде, связанная со сменой ханов, приучила многих знатных татар к легкой жизни. – Зачем нам сидеть в ханском дворце, получая лишь жалкие подачки, – рассуждали многие из них, – если можно вскочить на коня, взять острый меч и добыть несметные богатства!

Шайки мелких и крупных разбойников наводнили степи. Поэтому хану Мюриду приходилось бороться еще и с этим злом, подпитываемым из недалеких степей Мамаем. Последний всячески поощрял беспорядки в Сарае и его окрестностях, выжидая, когда можно вновь вернуться в Сарай и свергнуть соперника.