Роман Молодой - [49]

Хан Хызр был круглолицым, широкоскулым и совсем ничем не походил на убитого им Ноуруза. Его усы и бородка, рыжеватого цвета с проседью, были негусты. Сам хан ростом не вышел: он на голову уступал Ноурузу, а русскому князю – на всех две головы! Но по его мускулистым сильным рукам и широким плечам можно было понять, что новый хан крепок и даже могуч, как настоящий монгольский богатырь.

Сузив и без того свои узенькие черные глаза, Хызр молча рассматривал русского князя. – Якши! – сказал он, наконец, услышав княжеское «вагаляйкюм ассалям». – Все вы, русские князья, очень похожи друг на друга: высокие ростом, светловолосые и с водянистыми глазами! Однако не лицо и слова украшают достойного человека, а его дела! А ты, как рассказал мне мой почтенный советник Тютчи, всегда выполняешь свой долг и вовремя привозишь сюда свое серебро! Ты доставил нам нынешний «выход»?

– Да, доставил, государь! – ответил, улыбаясь, князь Роман. – Я привез все, как положено! И мои скромные подарки! Мы всегда готовы служить тебе, могучему государю, верой и правдой!

– Тогда прими все его серебро, Тютчи, – молвил Хызр, – и выдай ему сразу же ярлык! Пусть Ромэнэ спокойно возвращается в свой город…Как его там? Брэнэ? Да, якши, в свой Брэнэ…Нечего коназам-урусам тут сидеть без дела и смотреть на наши неурядицы! А мы будем наводить порядок и жестоко наказывать всех злодеев, которые разоряли наше ханство! Иди же, коназ-урус, верно служи нам и вовремя привози сюда свое серебро!

– Будь же ты славен, государь! – сказал, пятясь спиной к двери, князь Роман. – Я знаю свой долг и всегда буду верен своему слову!

ГЛАВА 18 КНЯЖЕСКИЙ СЪЕЗД

Золотая осень 1360 года прошла в суете и тревогах. Со сменой великого владимирского князя на Руси не стало спокойней. Венчание во Владимире князя Дмитрия Константиновича Суздальского не вызвало радости у прочих русских князей. На этом торжественном событии присутствовали лишь братья-князья Андрей, Дмитрий и Борис Константиновичи. Прочие же князья, несмотря на то, что злорадствовали в свое время потере Москвой Владимира и великокняжеского «стола», как только разобрались в сложившейся ситуации, Дмитрия Константиновича не поддержали. Последний не был старшим из трех братьев, а старший – Андрей – не захотел брать на себя «тяжкий груз ненадобной власти». Удельные князья давно привыкли к главенству Москвы, роптали, порой, на «превеликие поборы и московскую корысть», но подчиняться вчерашнему нижегородскому князю не хотели. В свою очередь, Москва заняла выжидательную позицию. Вернувшийся из тяжелого литовского плена митрополит Алексий, ставший по завещанию покойного великого московского князя Ивана Ивановича княжеским «местоблюстителем», повел «государевы дела» осторожно. Видя ордынскую «замятню» и частую смену сарайских ханов, он решил понаблюдать за дальнейшим развитием событий в Орде, а, чтобы не вызвать на свою голову гнева татар, временно подчинился решению хана, создав видимость безразличия к отнятию великокняжеского ярлыка у Москвы. Но и благословлять это дело он не захотел. Князь Дмитрий Константинович был венчан 22 июня суздальским владыкой. Сам же митрополит в это время находился в Великом Новгороде: «поставил на владычество» архиепископа Алексия. Таким образом, митрополит нашел удобный повод не поддерживать на деле нового великого князя.

Одновременно с этим, посоветовавшись с боярами, митрополит Алексий принял решение передать весь ордынский «выход» князю Дмитрию Константиновичу, чтобы тот сам отвез в Сарай всю царскую дань.

Само собой разумеется, Москва отвезла во Владимир значительно меньше серебра, чем раньше, ограничившись лишь уплатой установленной ханами дани. Подарки хану и его приближенным был вынужден теперь платить новоиспеченный великий князь. Вот тут и осознал Дмитрий Константинович, как тяжела «шапка Мономаха»! Дополнительное серебро еще надо было достать! В довершение ко всему, во Владимир прибыли татарские послы от нового хана с требованием наказать «царских врагов». Оказывается, во время беспорядков в Орде, новгородские «вольные люди» совершили набег на татарские владения. Они огнем и мечом прошлись по средней Волге и разграбили город Жукотин. Уцелевшие от погрома жукотинцы пожаловались ордынскому хану. Пока хан разбирался и принимал решение, разгневанные татары устроили самосуд над русскими купцами в Булгаре. В свою очередь, купцы, имевшие ханские привилегии и доселе не подвергавшиеся грабежу, направили своего представителя с жалобой к ордынскому хану, требуя возмещения ущерба и наказания разбойников. При расследовании дела хан определил главных виновников – новгородских ушкуйников – и повелел: – Чтобы впредь не было подобного, коназ Дэмитрэ должен поймать всех разбойников из Новэгэрэ, выдать их на расправу в Сарай и возместить ущерб пострадавшим купцам!

Вот и пришлось раскаяться великому владимирскому князю Дмитрию Константиновичу в том, что он так поспешил принять «под свою руку» Великий Новгород! Если бы этот беспокойный край пребывал под властью московского князя, то все «новгородские беды» пали бы на Москву.