Роман Молодой - [34]

Конфликт между великим тверским князем Василием Михайловичем и его племянником Всеволодом Александровичем Холмским, тянувшийся уже много лет, привлек внимание Бердибека-хана. Куда только не обращались упомянутые князья: и к великим московским князьям, и к митрополиту Алексию, и к прежнему хану Джанибеку. Но ничего не помогало, а вражда все росла и росла. Даже после того как ордынский хан уже в который раз выдал ярлык на великое тверское княжение Василию Михайловичу, его племянник продолжал борьбу, пытаясь правдами и неправдами вернуть себе тверской «стол»! Вот он опять, летом 1358 года, прибыл в Сарай с дарами и горячими просьбами к новому хану, надеясь, что теперь-то молодой Бердибек поддержит его. Но ордынский хан, получив подарки от князя Всеволода, не спешил с принятием решения. Он, подумав и посоветовавшись со своей супругой, решил дождаться великого тверского князя Василия. Последний, будучи болен, прислал сначала к хану своих людей – боярина Григорчука и переводчика-татарина Корэ, служившего ему в Твери.

Они привезли с собой богатые дары и ежегодную дань – «выход». И серебро, и прочие подарки в несколько раз превышали цену того, что привез с собой князь Всеволод Александрович. Поэтому его судьба была уже предрешена. А когда же сам Василий Михайлович Тверской-Кашинский прибыл в Сарай с еще большими богатствами, ордынский хан встретил его «с любовью»: сразу же по прибытии в ордынскую столицу пригласил во дворец, выслушал все его жалобы на племянника, не перебивая, и вот теперь раздумывал, как подыскать повод для полного удовлетворения просьбы щедрого князя и примерного наказания его соперника.

Молодая и красивая ханша явилась в приемную залу с жемчужными серьгами в ушах и жемчужной же звездой на лбу, подвешенной на тонком серебряном обруче, подаренными ей хитроумным князем Василием. Она с улыбкой смотрела сверху вниз на склоненного в поклоне великого тверского князя и, то сдвигая, то выпрямляя свои прекрасные черные, но тонкие брови, делала игривые знаки своему царственному мужу, что она довольна этим русским князем.

– Коназ Вэсилэ – преданный слуга, – думал Бердибек, – но и Сэвэлэдэ невиновен передо мной! Как же решить это дело, чтобы не допустить несправедливость? Помоги нам, Аллах!

И тут ему в голову пришла неожиданная мысль. – Вэсилэ – это очень известное имя у коназов-урусов. Я как-то слышал об одном Вэсилэ…, – он вспомнил, как в Сарай к его отцу приезжал брянский князь-беглец с просьбой о помощи, и как темник его отца Нагачу успешно вернул ему княжение…Весь Сарай тогда обсуждал случившееся и многие завидовали Нагачу, вернувшемуся домой с богатой добычей. – Эй, Тютчи, – пробормотал, все еще пребывавший в раздумье хан, – это правда, что коназ Вэсилэ из Брэнэ скончался?

– Правда, мудрый государь! – громко ответил Тютчи. – Этот коназ умер от сердечного приступа! Через семь недель после того, как мы вернули ему законный улус…

– А вы проверили? – усомнился Бердибек. – Может, его убили?

– В этом деле все ясно, государь, – сказал, приложив руку к сердцу, ханский советник. – Несчастный князь Вэсилэ был болен еще здесь, в Сарае. Он уезжал с нашими людьми, сидя на телеге и держась рукой за грудь! Видно, чувствовал сердечную боль!

– О, Аллах! – вздохнул Бердибек-хан. – И у меня болит сердце! – Он взялся ладонью правой руки за грудь. – Я чувствую, как оно бьется…Расскажи-ка мне, Тютчи, о событиях в Брэнэ. Кто теперь занял этот лесной город? И как выплачивается «выход»?

– Об этом знает только славный Товлубей, государь! – буркнул Тютчи. – Ты же отстранил от дел мудрого Дзагана, и я не получаю сведений о состоянии казны! А Товлубей ни с кем, кроме тебя, говорить не будет!

– Значит, надо посылать за Товлубеем? – зевнул Бердибек и вновь посмотрел на Тютчи. – А может, ты хоть что-нибудь знаешь? Зачем же мы тебя тут держим, как ученого человека? – Бердибек сузил от презрения глаза.

– Кое-что знаю, государь, – проглотил обиду Тютчи. – Известно, что нынче в Брэнэ сидит молодой коназ Ромэнэ…Но у него пока нет ярлыка на тот лесной улус…Что же касается «выхода», то возможно коназ Ромэнэ уже расплатился с нашей казной…Но это знает только мурза Товлубей…

– Ясно, что самозваный Ромэнэ с нами не расплатился! – пробормотал Бердибек-хан. – Поэтому нечего беспокоить почтенного Товлубея! И надо заманить того Ромэнэ сюда, в Сарай, чтобы получить весь положенный нам «выход»! Ты знаешь этого Ромэнэ, коназ Вэсилэ?

Василий Михайлович поднял голову. – Да, я знаю этого князя, – сказал он, глядя с опаской на нового хана – Бердибек совсем не был похож на своего отца: круглолицый, скуластый, с узенькими щелочками глаз, жидкой бородкой и такими же жидкими усами. Услышав слова великого тверского князя, он оживился, его черные глаза округлились. – Надо бы тебе съездить к Ромэнэ, – сказал хан, улыбаясь, обнажая крупные желтые зубы, – и потребовать, чтобы он прибыл сюда и доставил нам двухлетний «выход». За прошлый год тоже не было дани! Тот Вэсилэ умер, и никто не постарался…А может, послать в Брэнэ твоего племянника Сэвэлэдэ?

– Не знаю, – буркнул, побагровев лицом, князь Василий. – Если я не смогу добиться выполнения твоей воли, то мой непочтительный племянник – и подавно!